Капитан, нахмурившись, сделал осторожный шаг в сторону Джейл. Теолрин, все еще цепляясь руками за лопату, бросил взгляд на солдат. Трое стояли, с копьями наперевес, шагах в десяти от него, перекрывая подъем на дорогу. Один спешился и теперь, нервно поглядывая за происходящим, держал под уздцы четырех лошадей. Еще один всадник достал копье, но при этом оставался в седле.

Теолрин не мог не признать: расклад не из лучших, особенно если учесть, что из-за странного голода он чувствовал себя, словно не ел несколько дней. А так же из-за того, что оба клинка по его инициативе остались внутри повозки.

Он только собрался выступить с монологом, чтобы попытаться разрешить конфликт дипломатическим путем, когда Джейл, широко улыбнувшись, шагнула навстречу капитану и, оказавшись с ним лицом к лицу, стянула перчатку с правой ладони и протянула руку в знак приветствия:

— Господин капитан, — произнесла она, и капитан, смутившись, протянул руку в ответ. — Позвольте представиться...

— Нет! — сорвался инквизитор. — Отойдите от нее...

—...Я, — Джейл сжала протянутую руку, одновременно еще сильнее приближаясь к капитану и выбрасывая левую руку вперед, к торчащей из ножен рукояти, — ваша роковая ошибка.

В следующее мгновение Джейл бросила на землю снятую перчатку и со звоном вытянула левой рукой капитанский меч — синий с зеленоватыми разводами по центру лезвия, как и предполагал Теолрин.

Тот успел лишь бросить вниз удивленный, непонимающий взгляд.

Должно быть, последнее, что он успел увидеть, был его же меч, пронзающий его же грудь насквозь.

Примерно в этот же момент Теолрин мысленно вздохнул, пытаясь собраться с мыслями и силами. Похоже, дипломатия сегодня не работала, и конфликт придется решать старыми добрыми методами. Методами, проверенными веками или даже тысячелетиями.

Не то, чтобы Теолрин был от этих методов в восторге — но сегодня его мнения почему-то никто не спрашивал.

Пятачок расчищенной от стекол земли — примерно десять на пятнадцать шагов — мгновенно превратился в островок шума и хаотического движения.

Теолрин едва мог сказать, в какой именно последовательности происходили события в следующие секунды — все смешалось в бурный поток движений и звуков.

Заржали лошади инквизитора и капитана. Джейл уперлась правой рукой в мундир капитана, одновременно вытягивая из его груди окровавленный клинок. Инквизитор что-то прокричал копейщикам, нацеливая обнаженный клинок на Джейл. Блондин-стеклосборщик испуганно завопил, прикрыв рот ладонями, и бросился прочь, прямо по толще стекла. Его напарник выругался и метнулся за ним, в то время как на его место вылетел, с выпученными глазами, один из копейщиков. Инквизитор стремительно обогнул вставшую на дыбы лошадь капитана и двинулся на Джейл.

Время словно растянулось: Теолрин видел и то, как мотают головами взбесившиеся лошади; и как двое копейщиков испуганно переглядываются, безмолвно спрашивая друг у друга, кто из них рискнет первым отправиться вслед за своим товарищем по оружию; и как темные капли крови убитого капитана падают с лезвия меча в руке Джейл.

Теолрин видел все это, при этом находясь в каком-то нервном оцепенении.

Он понимал: нужно было действовать. Немедленно. Решительно. Вот только Теолрин не знал, как именно.

Из оцепенения его вывел патрульный — точнее, его копье. Синий, сверкающий в солнечных лучах наконечник внезапно начал стремительно приближаться к лицу Теолрина. Дернув головой, он машинально сделал шаг назад, и наконечник копья зацепил лишь воздух. Теолрин постарался собраться с мыслями. Нужно найти оружие. Отобрать у одного из патрульных копье или... Теолрин опустил взгляд вниз и понял, что все еще держит в руках лопату, ту самую, которую Никлирам использовала в столичном переулке, чтобы хорошенько навалять ему. Или не ту самую — обе лопаты выглядели одинаково. Как бы там ни было, Теолрин решился и, опустив ладони к середине лопаты, крутанул ее совком вверх. Да, пожалуй, это было не самое удобное оружие — в конце концов, будь оно удобным, то лопатами бы снабжали солдат, а не стеклосборщиков — но все-таки оружие. Лучшее из того, что в данный момент было доступно Теолрину.

Краем глаза приглядывая за Джейл, схлестнувшейся с инквизитором, Теолрин завертел перед собой лопату, приспосабливаясь к балансу. Ближайший к нему копейщик, собравшийся было атаковать, замер в нерешительности: похоже, на тренировках рекрутов не обучали сражаться против лопат.

А зря.

Описав лопатой несколько круг и пару восьмерок, Теолрин шагнул вперед и нанес пробный удар, размашистый, горизонтальный. Противник, молодой короткостриженный мужчина, выставил копье вертикально. Совок лопаты со звоном врезался в утяжеленное зеленым стеклом древко копья. Древко выдержало, и копейщик ухмыльнулся. А затем, пригнувшись, перешел в стремительную контратаку, пытаясь достать Теолрина прямыми выпадами. Теолрин вернул лопату к себе и скользнул в сторону от первого тычка, встав слева от плавильни, что продолжала, несмотря на творящийся вокруг хаос, с шипением выбрасывать в вечереющее небо стойкие клубы темно-серого дыма.

Копейщик махнул свободной рукой одному из двоих патрульных, что стояли позади, ближе к дороге, и один из них, ухватив копье обеими руками, двинулся вперед. Теолрин воспользовался передышкой, чтобы выровнять дыхание и найти наиболее удачное место на древке лопаты для рук. Теолрин знал, что из-за силы алого осколка он, с одной стороны, стал крепче, выносливее, сильнее и проворнее, чем был раньше и чем мог когда-либо стать. С другой — этот странный голод, терзающий его уже много дней, сводил все это на нет; Теолрин ощущал слабость и что-то вроде ломоты в костях.