Он открыто улыбается «солнышку», протягивает ей кортик, а она… От дамочки такой неприязнью веет, что драконий желудок сворачивается в трубочку, и это несмотря на вкуснючий торт.

Кстати, да, о торте – возвращаюсь к его уничтожению. На блюде ещё два куска осталось, таких же красивых, как остальные. С вишенками! Мне вообще-то никакого дела до людских разборок. Ну привораживает пышногрудая блондя Дантоса, и что?

– О! Какая красота! – В голосе «солнышка» слышится восторг. – Он, должно быть, древний? Должно быть… магический?

– В том, что древний, сомнений никаких. А на предмет магии ещё не проверял.

– Планируешь отдать на экспертизу?

– Да, но не сейчас.

– Почему не сейчас? – Теперь в голосе «солнышка» звучит удивление, а драконье чутьё… оно ещё и радость улавливает.

– Времени пока нет. К тому же дневники прадеда важней.

– Да? А что в них?

На губах светлости вспыхивает улыбка – как же, такой интерес к его делам…

– Пока не знаю. Пока пытаюсь подобрать шифр.

– О!

Кортик, кортик… а я тортик доедаю! Вот уже блюдо вылизываю! И с ужасом понимаю, что опять вкуса не чувствую. Но уже не потому, что голодная, просто аппетит пропал. Внезапно так, и без причины.

Почему я раньше на эмоции «солнышка» внимания не обратила? Почему не заметила? Ах, да… я была занята. Ничего кроме вкусняшки не видела.

– Дорогой, а хочешь, я сама кортик на экспертизу отнесу? У меня же лавка мага по соседству.

– Правда?

Должно быть, «солнышко» кивает, но мне не видно – скатерть слишком длинная, стол слишком высокий, а я… ну мелковата, что поделать? Зато, оторвавшись от блюда, вижу, как светлость откладывает вилку и нож, отодвигает тарелку и подхватывает чашку с чаем.

Запахов кориандра, полыни и велкорты в воздухе уже не чувствуется. Их даже драконий нюх уже не улавливает, что, впрочем, неудивительно – окно-то открыто. Блондинчик неспешно подносит чашку к губам, а я…

Нет, мне в самом деле всё равно. Мне глубоко плевать на отношения светлости с этой дамочкой! Просто я не терплю грязные игры. Воротит от них, ага.

Вскакиваю, грациозно переступаю через опустевший поднос и приподнимаюсь на задних лапах. Погладь дракона, Дантос!

И что слышу в ответ?

– Твою же мать!

Маленькому дракону пришлось отскочить, причём срочно. И сделать большие глаза, и попрыгать на месте.

Ну посмотри! Посмотри, какая я красивая! Какая я офигенская! А то, что я тебя в локоть боднула, – так это случайно! И вообще, чего ты злишься? Этот чай так красиво стекает по твоей холёной мордашке. А та капля, что на носу зависла, – вообще прелесть.

– Астра, он был горячим! – выпалил герцог.

«Мм-м… но ведь не кипяток, да?»

– Иди сюда, маленькая гадость! – прорычала светлость, вставая.

Страшно? А ничего подобного!

Я отбежала подальше и дружелюбно вильнула хвостом. Играть? Ты хочешь играть? Я готова.

– Ты… ты… – Блондинчик шумно втянул ноздрями воздух, столь же шумно выдохнул и опустился на стул. – Попа с хвостом. Дура с чешуйками. Маленькая, тупая т…

Кажется, меня хотели назвать «тварью», но сдержались. Зло схватили салфетку, отёрли лицо и шею. Мордашка светлости в самом деле покраснела, причём не только от злости, но угрызений совести я не испытала. Переживёт.

– Ужас, – прокомментировала ситуацию Жанетт.

– Согласен, – буркнул Дантос и потянулся к заварному чайнику. Но тут же плюнул на это дело, крикнул во всё горло: – Жакар, подай вина!

Я зубасто улыбнулась и потопала к пышногрудому «солнышку».

«Солнышко», как ни странно, пребывало в шоке. То есть в самом деле в шоке. Любовница светлости даже не злилась, просто не ожидала такого поворота. Правда, когда я оказалась рядом и сказала своё «ву», вздрогнула и опомнилась.

– Дорогой, так откуда у тебя это… это нечто?

– Приблудилось, – повторил давешний ответ герцог.

– Хм… – Леди Жанетт одарила пристальным взглядом, брезгливо скривила губы. Потом вновь на светлость посмотрела.

Сказать по правде, я всё ждала, когда же пышка удивится и спросит, как такое вообще возможно. Ведь карликовых драконов, считай, не существует, а тут… тут я. Но Жанетт удивляться и не думала, из чего я сделала вывод, что «солнышко» относится к той редкой категории людей, которые животных не воспринимают в принципе.

А что, есть такие. Им хоть попугай, хоть кошка – всё одно.