Выйдя из кофейни, Кэт побрела по извилистым улочкам вверх по склону. Она была так увлечена мыслями, навеянными разговором с подругой, что, дойдя до калитки, не заметила ожидавшего там молодого мужчину и почти столкнулась с ним.

– Виктор?.. – рассеянно посмотрела Кэт на почтальона.

Сейчас он был без формы, в легком сером пиджаке и брюках, в руках держал компактный букет из желтых розочек и голубых ирисов. От этого сочетания цветов внутри у Кэт что-то непроизвольно сжалось.

– Добрый вечер, Кэт! А я же обещал зайти за вами… – Он быстрым движением вскинул руку, посмотреть на часы. – Вот как раз в семь…

– Я… – Кэт улыбнулась, чтобы скрыть свою растерянность. «Я же совершенно забыла о нем!» – подумала, автоматически отворяя калитку. – По делам в город нужно было выйти. Это мне? – Она кивнула на обжигающий глаза букет.

– Да, да, конечно. – Виктор протянул ей цветы.

Кивком головы Кэт пригласила его войти на участок:

– Я только поставлю их в воду и готова. Подождете здесь?

Потом она вбежала в дом, споткнувшись на пороге, чего обычно с ней не случалось, и, затворив за собой дверь, прислонилась спиной к ее шершавой поверхности, тяжело дыша. Все размышления о словах Виктории и тревоги вдруг выпрыгнули из головы, ладонь, сжимавшая ножку букета, вспотела, а по подмышкам потекли тонкие струйки пота. В этот момент Кэт в очередной раз порадовалась своему выбору свободной одежды.

Наконец, она отлепилась от двери, наполнила баночку водой и опустила туда цветы, а потом омыла лицо. Опершись на раковину, Кэт несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя, как холодные капли стекают по лбу, застревая в бровях, прокатываются по щекам. Быстро схватила льняное полотенце с перекладины над раковиной и, утершись, нацепила приветливую улыбку и снова шагнула за порог.

Молча прогуливаясь через вечерний город, Кэт и ее спутник боролись с обоюдным смущением.

– Как на службе сегодня? – выдавила из себя Кэт.

– На работе, вы имеете в виду? – переспросил почтальон.

Кэт давно не путалась в словах, хотя местный язык был для нее не родным, она говорила хорошо и практически без акцента.

– Да.

– Не много сегодня посылок было… Летом почему-то меньше отправляют. Только открыток больше, но это в центральном отделении, туда чаще заходят туристы.

– Конечно.

И они снова замолчали. Кэт чувствовала все возрастающую неловкость, и больше всего сейчас ей хотелось оказаться в своем уютном домике, заварить крепкого ароматного чая, забраться с ногами в кресло…

Виктор открыл деревянную дверь ресторанчика, и на девушку сразу же обрушились звуки скрипок и флейт. Она шагнула внутрь и, увидев встречающего у дверей официанта, невольно слегка одернула юбку и пригладила ладонью блузку. Это было одно из тех мест в центре города, где тебя к столику провожает один человек, а заказ принимает другой, где столы укрыты длинными скатертями, а рядом нарядные женщины и мужчины распивают шампанское из узких бокалов. При этом зал был весьма компактный, стены по примеру местных домишек выкрашены в насыщенные цвета, проходы между столиками тесные, а музыканты хорошо слышны во всех частях зала. Мысленно Кэт настойчиво пожелала, чтобы их посадили за какой-нибудь наиболее удаленный столик. Официант, словно услышав ее, плавно развернулся и, спустившись по ступенькам из прихожей в зал, провел их к маленькому круглому столику у дальней стены. Виктор почему-то выглядел смущенным, но Кэт с облегчением вздохнула. Когда они садились, ее спутник заметил:

– Надеялся, что нас посадят ближе к музыкантам. Но, видимо, эти столики для туристов.

– Мне нравится этот, – улыбнулась Кэт, совершенно не понимая, как на первом свидании можно желать сидеть там, где совершенно не будет слышно собеседника.

Сделав заказ, оба предприняли новую попытку завести разговор. Но он упорно не складывался. Виктор родился и вырос в Дорфштадте, все его воспоминания были связаны с этими местами. Кэт о своем прошлом говорила уклончиво.

– Вам нравится ходить в горы? – поинтересовалась ведьма, борясь с листом салата в своей тарелке. Идея есть в присутствии ухаживающего за тобой мужчины всегда казалась ей какой-то извращенной. И если с друзьями или даже клиентами это ее не смущало и она частенько могла угостить чаем приходивших к ней за травами, то в подобной ситуации регулярно выделывала какие-то неожиданные штуки: то роняла на себя помидор, то с жутким скрипом проводила приборами по тарелке, промахнувшись мимо того, что хотела разрезать…

– Честно признаться, я не большой охотник до таких прогулок. Знаете, на работе весь день на ногах. Я даже ни разу, к своему стыду, не поднимался на вершину. Конечно, школьниками мы лазали по склонам, но сейчас как-то… А вы?

– Бывает, хожу… – уклончиво ответила Кэт, которая за эти два года уже не считала, сколько раз поднималась в горы хотя бы до уровня снегов, собирая травы или просто гуляя. В тех местах, где она выросла, гор не было, только холмы. И когда во время путешествий она впервые оказалась среди настоящих гор, то поразилась, как раньше могла жить без них. – В конце концов, я живу практически на горе.

– Да… далековато вам до всего в городе, получается, – сочувственно вздохнул почтальон, – я бы так хотел перевестись в центральное отделение и снять жилье где-нибудь неподалеку от ратуши. Но там совершенно безумная аренда.

Кэт усиленно подавила зевок, маскируя его вытиранием губ салфеткой. Она-то не могла придумать лучшего места для себя, чем тот домик, что достался ей почти даром, казалось, что в конторе, куда она обратилась, уже и не мечтали сбыть его с рук.

К моменту десерта все положенные темы были обсуждены, а неположенные так и не были подняты, поэтому слово «счет» прозвучало для Кэт как звонок с урока. Покинув все еще шумящий посетителями ресторанчик, они окунулись в вечернюю прохладу. Кэт поразил контраст температур, вначале она списала это на духоту помещения, которое они только что покинули, но потом, ежась, осознала, что на улице действительно ощутимо холоднее, чем в предыдущие вечера. Виктор галантно предложил ей свой пиджак, отчего девушке стало еще более неудобно за то, каким скучным показался ей этот вечер.