Шрифт:
Что это значит?
Я должна была найти его?
Она же неспроста показала его мне, я уверена.
В упор смотрю на лицо Максима.
Наконец-то я знаю, как он выглядел тогда.
Красивый. Глаза то ли серые, то ли карие, не очень понятно. Белозубая улыбка, волосы темные.
– Он ее и погубил, - сжав губы, выплевывает женщина.
– А потом бегал к ее родителям и прощения просил. Раньше надо было думать!
– прикрикивает она.
– Какой толк от его извинений? Ниночку они все равно не вернут. Помню, Николай его с лестницы спустил, но он все равно еще не раз приходил к ним.
«Мало его с лестницы спустить, - ледяным взглядом смотрю на его фото.
– Я сделаю все, чтобы он на своей шкуре прочувствовал, каково было Нине в тот момент, когда она застала его с подругой».
– А где живет этот Максим, тоже не знаете? Может, фамилию его помните?
– Не знаю, дочка, - сокрушенно произносит женщина.
– И фамилию тоже не помню.
Я сжимаю в руке кулон, беру коробку и встаю с дивана.
– И где похоронена Нина, тоже не знаете?
– Так там, где выросла, - пожимает плечами женщина.
– И Николай там же.
– В военном городке?
– Да, там неподалеку есть старое кладбище.
– А как туда добраться? Это далеко от Москвы?
– Километров тридцать. Я ездила туда на похороны Николая, только вот название не помню.
Она с задумчивым видом чешет голову.
– То ли Федорцево, то ли… О! Федотово! Точно, поселок Федотово! Это в сторону Питера нужно ехать. Ты спроси, где там военный гарнизон раньше был, думаю, быстро найдешь.
Я благодарю ее за информацию, прощаюсь, вызываю такси и еду в поселок Федотово.
Всю дорогу вглядываюсь в лицо Максима.
«Она любила тебя, а ты так жестоко ее предал», - сжав челюсти, смотрю на кулон.
Водитель такси проезжает указатель с надписью «Федотово», сворачивает с трассы в поселок, через пять минут останавливает машину у старого, ржавого шлагбаума.
– Куда дальше?
Я растерянно смотрю в окно, за которым виднеются старые дома.
– Дальше я сама.
Подаю ему деньги, выхожу из машины, шагаю за шлагбаум и оглядываю пост с разбитыми окнами и потрескавшейся синей краской.
Наверное, на этом посту раньше стояли военные и открывали шлагбаум жителям гарнизона.
Сейчас здесь пусто. Значит, военных тут нет…
Чем ближе подхожу к домам, тем сильнее колотится сердце.
В одном из этих домов жила Нина.
Я в прошлой жизни жила здесь. Ходила по этой дорожке, видела эти деревья и это поле.
Мне до сих пор не верится, что все это происходит наяву.
Кто бы мог подумать, что в этой жизни я попаду в прошлое и окажусь там, где когда-то жила в другом теле.
– Заблудились?
– слышу за спиной голос.
Глава 7
Обернувшись, смотрю на пожилого мужчину, стоящего на крыльце покосившегося дома.
– Здравствуйте! Подскажите, а где здесь кладбище?
Мужчина показывает большим пальцем за свое плечо.
– Кладбище за домами. Это нужно по полю пройти метров двести. А кого конкретно хочешь найти там? Я тут давно живу, может, подскажу.
– Балашовых. Нину и ее отца Николая.
– А-а, Балашовых… - протягивает он, затем выходит из двора и закрывает калитку.
– Ну, пойдем, провожу.
Он подходит ко мне и внимательно изучает лицо.
– А ты кем им будешь? Я тебя что-то не припомню.
– Дальняя родственница, - снова вру я.
– Тогда идем, дальняя родственница, - улыбается он во всю вставную челюсть.
– Без меня ты их точно не отыщешь. На кладбище давно нет сторожа, так что никто тебе не подскажет, где и какая могила. Сама видишь, в поселке теперь совсем нет никакой жизни. Все дома в аварийном состоянии.
– А вы знали их семью?
– спрашиваю я.
– Как же не знать!
– фыркает мужчина и указывает пальцем на старый дом.
– Вон в том доме они жили. Я вместе с Николаем служил, так что и его, и всю его семью знаю.
Он что-то еще говорит, а я в упор смотрю на дом, в котором живу почти в каждом сне.
Дворик, заросший травой, по которому Нина бегала то за братом, то за собакой, ржавые качели, на которых качался Егор.
Опять глаза жгут слезы.
Не могу ничего с собой поделать.
Все это настолько волнительно и одновременно трагично, что эмоции захлестывают с головой.
Засмотревшись на дом, я запинаюсь о камень и едва не падаю, но мужчина вовремя подхватывает меня за локоть.
– Смотри под ноги, - смеется он.
– У нас тут все дороги разбиты.