Выхожу раньше на одну остановку. Ночной город с готовностью распахивает объятия. Шум, голоса, множество людей вокруг. Все куда-то спешат, торопятся, и только я не могу пошевелиться. Будто потерянная, оглядываюсь по сторонам и ощущаю, как горячие капли скользят по щекам. Реву. Отчаянно. Навзрыд.

Всё, что так долго удерживалось внутри, вырывается на волю, едва не пробивая насквозь. Меня ломает физически, но я знаю, что эту боль ничем ни успокоить, ни приручить. Невозможно договориться. Мы слишком давно с ней знакомы и хорошо выучили друг друга. Пока не опустошит, не разрушит, не уничтожит, она не утихнет.

Отхожу в сторону от тротуара, прислоняюсь к стволу ближайшего дерева и просто дышу. Часто и надрывно. Опаляя лёгкие прохладным воздухом. Пытаюсь справиться с грёбаными чувствами, что разносят внутренности в щепки. Нужно просто перетерпеть. Всё пройдёт. Всегда отпускает.

– Девушка, что с вами? Вам плохо?

Какая-то сердобольная замечает меня. Чтоб её… у меня нет сил на общение.

– Нет. Всё в порядке, – до крови закусываю губу и зажмуриваюсь.

– Уверены? Может, скорую вызвать? Что у вас болит?

– То, что скорая вылечить не сможет, – выдыхаю я и качаю головой.

– Держись, девонька, – женщина сжимает моё плечо в знак поддержки. – Всё наладится.

– Спасибо.

Она уходит, оставляя меня одну. Постепенно успокаиваюсь и уже даже могу связно думать. Что-то расклеилась совсем в последнее время и очень устала. Вытираю мокрые дорожки от слёз и привожу себя в порядок. Минутка слабости закончена, как и поминки по погибшей любви. Всё. Похоронила и забыла.

Иду домой. Звоню сыну, мне просто необходимо услышать его голос. А он не берёт трубку. Как же так? Тревожность начинает разгоняться внутри меня, постепенно вытесняя другие эмоции. Звоню ещё раз – не берёт. Меня начинает подколбашивать. Вдруг что-то случилось? Асад дома, они могли поругаться или ещё чего хуже. По инерции ускоряюсь. Потерять сына для меня самое страшное на свете.

Накручиваю себя и практически бегу домой. Телефон оживает в моей руке. Смотрю на экран, вижу улыбающееся лицо Егора и облегчённо выдыхаю.

– Мам, ты звонила? – раздаётся в динамике.

– Егор, ты где? – обрушиваюсь на него, а голос дрожит от волнения.

– Гуляю.

– А уроки?

– Не задали, мам, – врёт, как пить дать.

– Опять? – укоризненно вздыхаю. – Егорушка, надо учиться.

– Я знаю, мам, – его голос смягчается, а я невольно улыбаюсь. – Не переживай.

– Ты хоть поужинал?

– Я не голоден.

И снова ложь. Егор так заботится и пытается огородить меня от лишних переживаний. Но я же всё понимаю. А как исправить ситуацию, не знаю. Долбанный замкнутый круг, и с каждым годом он всё плотнее сжимается.

– С отцом поругался?

– Нет, просто ушёл.

Хоть на этом спасибо. А мог и на рожон полезть, как уже бывало, и не раз.

– Когда вернёшься?

– Мамуль, я позвоню, ладно? – примирительно тянет он.

– Не пропадай, пожалуйста, я очень волнуюсь.

– Хорошо.

Как можно довести ребёнка, чтобы он ушёл голодный, лишь бы дома не находиться? Моё терпение не безгранично, а за сына я вообще готова вцепиться в глотку любому. Асад знает это и при мне сдерживается. Раньше он хоть делал вид, что является отцом Егора. Сейчас же они совершенно чужие, едва терпящие друг друга люди. Так больше жить невозможно, надо поговорить с мужем, он должен согласиться отпустить нас…

Только злость на мужа позволяет мне держаться на ногах. Но сил уже нет. Добраться бы до кровати и поспать хоть немного.

Около подъезда замечаю пару чёрных джипов, становится не по себе, но я не придаю этому значение. Нет ресурса анализировать и подозревать.

Поднимаюсь на этаж и сразу понимаю, что зря. Из моей квартиры слышен шум и крики, а дверь не заперта. Мне бы сбежать и вызвать полицию, но что я им скажу? Вдруг сделаю только хуже, а Асад придёт в ярость. Решаюсь и открываю дверь. В коридоре стоят двое мужчин в балаклавах и с пистолетами. Этого ещё не хватало.

– Что всё это значит? – возмущённо смотрю на них.

– А ты ещё кто? – хмыкает один из мужчин и сканирует меня хищным взглядом.

Мне бы испугаться, но не получается. Я слишком устала. Вместо страха внутри разрастается неконтролируемая злость и толкает на подвиги.

– Хозяйка квартиры, – с вызовом вздёргиваю подбородок. Как будто это должно их вразумить. Сразу ведь понятно, что эти люди пришли не просто так.

– Фил, у нас гости.

Второй мужчина перекрывает дверь, чтобы я не сбежала. Мышеловка захлопывается, а мне становится не по себе. Но, как ни странно, никакой паники я не чувствую. Словно каждый день сталкиваюсь с бандитами. Может, профдеформация, а может, просто иммунитет на них выработался.