– Нет, все хорошо, – не могу не улыбнуться его искреннему беспокойству. – Кофе буду и пирожки с ягодами.

– Леля – моя бывшая девушка, если можно так выразиться. Мы пытались встречаться, но не сошлись характерами. Иногда общаемся, я с компом помогаю. Ее младший брательник талантливо убивает технику, я восстанавливаю. Завтрак сейчас закажу.

– Зачем ты мне это рассказал? – делаю вид, что мне совсем не ревниво и не радостно, что эта Леля все же бывшая.

– Потому что тебе не понравился ее звонок, а мне нечего скрывать. Слушай, а твоя Лера не может прикрыть тебя на все выходные? Я чертовски не хочу с тобой расставаться.

– Я спрошу, но нам придется к ней съездить и оттуда позвонить ко мне домой, убедить родителей, что я действительно у нее.

– Да без проблем. Я тогда продляю номер до вечера воскресенья, и мы никуда не торопимся.

Марат уходит из номера, чтобы продлить его и внести оплату. Телефон снова оставляет на тумбочке. Расцениваю это как своего рода знак доверия и решаю тоже быстро сбегать в душ, пока есть возможность.

Слезаю с кровати, заворачиваюсь в покрывало и вздрагиваю, слыша, как звонит теперь мой телефон.

Найти его оказывается непросто. Иду на звук. В ванной на крючке для полотенец висит моя курточка, а трубка торчит из кармана. И как не выпала вчера? Чудеса.

Сердце уходит в пятки, стоит взять мобильник в руки и посмотреть на экран. Вмиг побелевшими, дрожащими пальцами принимаю вызов. Не ответить нельзя, чтобы не случилось, будет хуже.

– П-привет, папа, – закрываю глаза, делаю вдох. Надо взять себя в руки, но я несмотря на всю дочернюю любовь, отца еще и боюсь, потому сделать это сейчас в разы сложнее, ведь я натворила такого…

– Спите еще что ли? – голос радостный, но я пока не спешу выдыхать.

– Выходной же, – стараюсь быть убедительной.

– Малыш, мне срочно надо улететь по работе на пару дней. Не могу не попрощаться. Я поеду в аэропорт через вас. Выскочи, поцелуй папу.

– Х-хорошо, – чувствую, как у меня подгибаются колени. Снова вдыхаю. – А во сколько ты примерно приедешь, чтобы я привела себя в порядок и не выбежала к тебе в пижаме? – выдыхаю.

– Девчонки, – смеется отец. – Минут через тридцать где-то. Сейчас кофе допью и выдвигаюсь.

Аврора

Тридцать минут? Боже! Мы не успеем. Нет. Мы точно не успеем и тогда мне конец. И Марату тоже. И Лере.

Мамочка, как же страшно.

Забыв про душ, судорожно натягиваю джинсы, путаясь в штанинах. Дрожащими пальцами пытаюсь вывернуть свитер. Понимаю, что забыла трусики, но на них сейчас совершенно наплевать. Так мало времени. В зеркале растрепанная, ненакрашенная я. Ужас! Я так даже дома стараюсь не ходить. Точно с ума сошла.

Безумие! Это какое-то безумие!

Выбегаю из ванной и врезаюсь в только что вошедшего Марата. Он ловит меня, а я дрожу. И время. Оно же идет! А мы так далеко от Леры. Хочется уткнуться в грудь парня и разрыдаться от накатившей паники.

– Выдыхай, – его голос, действует как мгновенное успокоительное. – Что случилось?

– Отец… – делаю вдох и чувствую, как в носу все же начинает щипать.

– Дальше, – Мар гладит меня по спине и это еще немного успокаивает. Он же взрослый и сильный. Он сейчас меня обязательно спасет.

– Отец скоро будет возле Лериного дома. Он… он… – шмыгаю носом, чувствуя, как по щекам все же текут слезы.

– Сколько у нас времени? – никаких лишних вопросов от него, только по делу.

– Минут двадцать. Мы не успе-е-ем, – все же тыкаюсь носом в его грудь, как слепой котенок и реву. – Мой район, Мар. Не у-успе-е-ем.

– Если будешь плакать, точно не успеем. Вытирай слезки, – мягко меня отстраняет, – и дай мне две минуты, чтобы собраться.

Пока он собирает по номеру ключи, сигареты, куртку, я обуваюсь и стараюсь хоть немного успокоиться. Марат же с виду совершенно спокоен и абсолютно серьезен. Не понимаю, как он так перевоплощается. Из беззаботного, нежного парня в сурового мужчину. Обещаю себе позже обязательно в этом разобраться, а пока мне ничего больше не остается, только довериться ему.

Мар берет меня за руку, выводит из номера и быстрым шагом идет из отеля на парковку. Заводит мотоцикл, сам надевает на меня шлем.

– Держись крепко, Ро. Поедем быстро и не всегда аккуратно.

Я только киваю и послушно прижимаюсь к нему, оседлав мотоцикл. Глаза зажмуриваю на всякий случай. Марат так стартует с места, что нас качает назад. Я еще плотнее прижимаюсь к парню. Он несется по главной дороге, объезжает светофоры дворами, где это возможно, а где нет, срывается с места одним из первых, под недовольные сигналы других участников движения. Это очень – очень страшно. Но гораздо страшнее будет нам обоим, когда отец узнает, что я натворила. Поэтому я стараюсь не визжать, особенно когда он поворачивает.