— Спасибо, — фыркнул король. — А дальше?

— А дальше? — Мораддин нахмурил брови. — Дальше давайте выпьем за возращение твоего трона и твоей короны, а равно за Аквилонию.

Когда красное вино сладкими струями потекло в наши глотки, граф Мораддин с размаху опустил медный сосуд на стол и очень жестким, тяжелым голосом сказал:

— Я понимаю, что ты, Конан, станешь истинным королем лишь через несколько лет. У тебя сейчас очень мало опыта. Однако основы будущего закладываются сегодня. А нынешний день предстал очень трудным. Конан, ты знаешь, что твоя страна уже две седмицы готовится к войне? И что именно ты отдал приказ о сборе войска?

— Что-о? — Конан вскочил, едва не перевернув стол. — Какого демона? Какая война? С кем? Аквилония не враждует ни с одним из пограничных государств! Мораддин, скажи им, что Немедия не хочет с нами войны!

— А Немедия и не хочет, — Мораддин сжал в руке кубок. — Некое существо, ставшее тобой самим, и ныне занимающее трон Аквилонии, ведет государства Заката к страшным бедствиям. Если мы не предотвратим надвигающийся ужас, рухнет не только Аквилония, но и моя страна — Немедия, и все спокойствие и благочиние на Закатном материке.

— Мораддин, объясни подробнее, — киммериец совладал с собой и вновь уселся на деревянную скамью. — Что происходит в городе? Кто занял мой трон? Почему меня, истинного и признанного короля Аквилонии, травят как лисицу охотничьими собаками? Я проезжал через город и видел указы… — Конан скривил жуткую рожу и продекламировал не своим голосом: — «О задержании человека, очень похожего на короля Конана Канах»…

— Давайте я выскажу свои мысли, — Мораддин вновь был спокоен и невозмутим. — перед тем, как приехать к памятнику королю Дагоберту, мы с Тотлантом прокатились по городу. И вот что узнали…

Новости, о которых поведал нашей притихшей компании граф Эрде, оказались неутешительными. Более того — совершенно обескураживающими. Аквилония действительно активно готовилась к войне. К войне с Офиром. И этого мало — начинание короля было с восторгом воспринято всеми жителями столицы, от плебса и купцов до дворянства и гвардии. Все дружно прославляли короля, наконец-то решившего всем доказать, что Аквилония была и остается главенствующей державой среди Закатных стран. Армия рвалась в бой, велся набор добровольцев из горожан, в столицу съезжались мелкопоместные бароны со своими дружинами, тоже желавшие принять участие в общей заварушке и урвать долю добычи.

Выдвинутый в качестве оправдания для начала боевых действий повод для меня прозвучал несколько неубедительно: мол, Офир намеревается силой захватить полосу аквилонских земель, лежащую между его границей и Тайбором, а потому мы вынуждены нанести упреждающий удар. Начало этому удару уже было положено — обыватели увлеченно громили многочисленные лавки офирских купцов, а вчера небезуспешно попытались поджечь здание офирского посольства. К счастью огонь вовремя остановили — сгорел лишь флигель. Никто не сомневался, на чьей стороне будет победа, и тарантийская гвардия бурлила в ожидании приказа сниматься с места и двигаться на полдень, к Тайбору…

— Самое смешное в том, что вы можете и победить, — сказал граф Эрде, закончив излагать свои соображения. — У Аквилонии имеется отлично выученная и подготовленная армия, а последние военные действия в Офире велись лет сто назад. В таком случае налицо видимый успех: Аквилония обретает выход к богатейшим золотым рудникам Офира. Соответственно, снижаются налоги и подати, а мнение народа о короле взлетает на такую высоту, что и представить трудно.

— Почему «видимый успех»? — спросил Тотлант. — Выходит, этот двойник в первую очередь заботится о благе страны? Тогда его действия начинают изрядно противоречить общепринятой манере поведения временного правителя — успеть насладиться властью, набить свой кошелек и удрать.

— Потому, что с золотом Офира можно развернуться дальше, — мрачно сказал Конан. — И еще потому, что через Офир открывается прямая дорога… куда? Правильно, в Немедию! Мораддин, сколько лиг от Ианты до Бельверуса?

— Четыре дня конного пути, — отозвался граф Эрде. — Для армии — немного больше. Но с захватом Офира Аквилонию и Немедию больше не будет разделять труднопроходимый горный хребет… А кто может предсказать, что в голове у этого существа, куда оно захочет пойти дальше? Однако, месьоры, какая расчетливость! Конан, если бы я не знал, что ты находишься здесь, я бы сказал, что это в точности твои действия. Только несколько преждевременные и ничем не оправданные. Вот лет через пять, если твое правление пойдет успешно… Хотел бы я знать, действует этот человек в одиночку, на свой страх и риск, или за ним кто-то стоит?

— Но зачем весь этот спектакль? — не понял я. — Зачем столь странным способом отстранять от власти подлинного короля? Только чтобы немедля затеять войну? Почему бы в таком случае просто не убить Конана?

— Простое решение не всегда есть самое лучшее, — назидательно ответил Мораддин. — Насильственная смена власти, как я уже стократно говорил, вызовет изрядные волнения в народе и дворянстве. А Конан, несмотря на множество его недостатков (извини, но так оно и есть!) пользуется искренним уважением большинства своих подданных. Легче использовать имя киммерийца, чем устранять его самого. Наш противник, видимо, рассчитывает, что мы надолго задержимся в Пограничье, а при попытке выбраться за пределы владений Эрхарда непременно угодим в его ловушки. Нам повезло — мы почти беспрепятственно добрались до Тарантии… К сожалению, теперь мы попали в затруднительное положение. В Обители Мудрости нас защищает закон о неприкосновенности его обитателей, а нам непременно надо побывать в городе. Чего бы я не дал за возможность хоть приблизительно разузнать обстановку во дворце… — задумчиво добавил граф, заново наполняя свой кубок. Почти все последовали его примеру, а меня словно что-то дернуло за язык: