На этом наше общение обрывается. Спасатель томных дев считает свой долг выполненным и, заправив руки в карманы, неспешно уходит прочь.

– Кто это? – мрачным взглядом провожаю улыбчивого нахала, старательно не замечая того, как сердце в груди делает кульбиты, – я его раньше не видела.

– Мой будущий муж, – ошалело отвечает Ольга.

– Ты даже не знаешь, как его зовут, – фыркаю я, пытаясь заставить себя не пялиться на спину парня.

Хорошая спина. Даже через свитер просматриваются рельефы. Плечи широкие, расслабленные. Походка легкая, уверенная, пружинистая.

Он словно чувствует, что я смотрю. Разворачивается и, продолжая идти спиной вперед, насмешливо делает под козырек.

Меня отпускает, только когда он скрывается за поворотом. Воздух снова возвращается в легкие, шум в голове затихает, но колени все еще ватные и дрожат, а еще сладко щемит где-то в животе.

– Ничего, узнаю, – у сестры лихорадочный блеск в глазах. Тот самый, который вспыхивает каждый раз, когда на горизонте появляется достойная «жертва». – Ты видела, как он на меня смотрел? Видела?

Мне очень хочется сказать, что ни черта он на нее не смотрел. Только на меня. И глаза у него такие… Темные, с затаенными бесячими огоньками. И улыбка…

– Вот увидишь, Славка, никуда он от меня не денется.

Внезапно эта фраза раздражает. В груди ворочается что-то темное, злое, и хочется шипеть «мое», но вместо этого равнодушно жму плечами и принимаюсь собирать разлетевшиеся по сторонам методички:

– Мне пора, Оль. Встретимся дома, за ужином.

Она уже не слышит, задорно машет рукой своим подругам и, обгоняя меня, несется к ним.

***

За час до назначенной встречи мы собираемся в кабинете у отца.

– Значит так, дорогие мои девочки, – говорит он, задумчиво постукивая пальцами по столу, – есть у меня к вам серьезный разговор.

Ольга тут же закатывает глаза:

– Я так и знала. Ты же сказал, что просто семейный ужин.

– Ужины бывают разные. Сегодня – особенный. У нас будут гости. Мой давний партнер по бизнесу Владимир Швецов.

– А мы здесь причем? – иногда сестра бывает просто непробиваемая.

– Притом, что он будет с семьей. Да, пап? – уточняю я.

Он кивает.

– И что мы должны делать? Вести с ними светские беседы? Хлопать глазами, улыбаться? Строить бизнес-планы? – Ольга продолжает буянить.

– Бизнес-планами буду заниматься я. Ваша задача гораздо прозаичнее. Поближе познакомиться с Владом.

У меня в голове что-то щелкает. Всплывают обрывки мимолетного разговора, случайно подслушанного много лет назад.

Тогда я этому не придала значения. Оказывается зря.

– Какой еще Влад? – стонет она.

– Наш потенциальный жених, – отвечаю вместо отца.

Он изумленно поднимает брови, потом хмыкает, приятно удивленный моей осведомленностью.

– Что значит жених?

– Это значит, что он свободный представитель мужского пола, готовый связать себя узами брака, согласно договоренностям между нашими родителями, – и видя непонимание в ее глазах, поясняю, – кому-то из нас придется выйти за него замуж.

– Замуж? – охает Ольга, хватаясь за сердце, и оборачивается к родителю, – ни за что! Пусть Ярослава за него выходит. Я еще слишком молода!

– Знаешь ли, я тоже не старуха.

– Тихо! – отец хлопает ладонью по столу, прерывая нашу перепалку, – тихо. Вы взрослые барышни и должны понимать, что в нашем кругу такие «рабочие браки» не редкость.

– Она у нас карьеристка? Вот пусть и берет себе этот «рабочий» брак, а я по любви хочу.

Я тоже не имею ничего против любви, но, как правильно подметила сестра, я – карьеристка. У меня ближайшие три года расписаны от и до. Защита, стажировка заграницей, предъём по карьерной лестнице. Браку, даже «рабочему» в этих планах места нет. Впрочем, как и детям, прогулкам под луной и прочей романтической дребедени.

А вот Ольге не помешает муженек. Будет носить ее на руках, гладить по голове, выполнять все ее прихоти. Или не будет. Тут не угадаешь.

– В общем, я понял, вы собрались друг на друга стрелки перекидывать, – отец сокрушенно качает головой, – значит, выберу сам. Этот брак нужен нашим семьям. Сегодня посмотрите друг на друга, познакомитесь, а потом будем решать, что дальше.

Я досадливо морщусь, просчитывая варианты отступления, Ольга возмущается во весь голос, вещая о вечной любви и свободе выбора.