— Ну да — Яша скромно улыбнулся.

— Хорошо, а то мы уж в дураки тебя записали — усмехается.

— Я знаю, вы всё время меня так называли.

— А ты откуда знаешь? — поражается Сашка.

— Читать по губам я умею — складывает руки на груди.

— Понятно. Не знал. Извини — отступает на шаг назад.

— Что? — Яша поражённо смотрит на Сашку.

— Извини, думали, ты не понимаешь ничего — Сашка говорит немного резче.

Он извиняется перед Яшей?

— Ладно, но больше такого отношения к себе я не потерплю! — говорит Яша.

— Тебя никто и не трогает. Остынь.

— Вот и хорошо. Нам пора.

— Кто бы сомневался.

— У тебя есть вопросы ко мне? — Яша складывает руки на груди.

— Нет. Ничего — Сашка грустно усмехается — как был чужим, так и им и остался. Ничего не изменилось — качает головой.

Сашка отходит от Яши и разворачивается.

— Идём — Яша берёт за руку.

От его прикосновения вздрагиваю.

— Не бери в голову — говорит тихо и тянет меня в сторону дома — он просто озлоблен на меня. Они все — говорит тихо.

А ведь у него был первый диалог с братом. Но он его назвал чужим. Ему, наверное, очень больно слышать такое.

— Ты как? — заглядываю в любимые глаза.

— Всё хорошо — улыбнулся скромно и обнял за плечи — идём домой.

— Идём.

Не могу удержаться и обнимаю Яшу за шею. Он прижимает к себе и равно выдыхает. Как же он переживает из-за всего этого.

— Всё будет хорошо — говорю ему — я с тобою.

Хочу, чтобы почувствовал, что он больше не один.

— Спасибо, родная — говорит глухо и обнимает крепче. Я так хочу, чтобы он был счастлив.

— Я очень тебя люблю — целую в чуть колючую щёку.

Он расцветает в счастливой улыбке и целует в губы, очень нежно и ласково, заставляя забыть обо всём.

Глава 45

Яша.

Возвращаемся с Полей домой. Держу её за руку и не хочу выпускать из рук её тёплые пальчики.

Она улыбается мне так тепло, словно чувствует, что у меня на душе сейчас скребут кошки. Мне не понятно, почему Галина никогда не рассказывала мне о случившемся с Петькой.

Я не помню этого, мне кажется, что это моя прошлая жизнь, в которой меня не слышали и не понимали, ярких воспоминаний то практически не осталось. Одни издёвки братьев и их непонимание, нежелание меня понимать. А на самом деле оно вон как оказывается. Но возможно это интерпретация Сашки, они ведь всю жизнь меня терпеть не могли. Возможно именно из-за того, что не стал жить с ними. Но я и от них особого желания общаться со мною не видел. Можно всех собак на меня повесить, конечно, но ни один из них ни разу со мною нормально и не разговаривал за всё время. Не считая сегодняшнего раза. Я, конечно, удивлён, что Сашка сегодня не на прыгнул на меня, как обычно, а попытался поговорить. Может он не совсем потерянный человек? А его рассказ меня просто поразил. Не перестаю удивляться тому, что Петька просил Сашку не бросать нас. Конечно он же старше меня на пять лет, ответственным был тогда наверное.

— Проходи — Полина открывает дверь и проходит в дом — Я посмотрю, что можно перекусить — сбегает на кухню.

Прохожу в комнату Галины, мы здесь ничего не трогаем с Полей, она только свои вещи разместила в шкафу. Достаю альбом с фотографиями и присаживаюсь на диван. Открываю альбом. Наизусть знакомые и родные снимки теребят душу. Пытаюсь понять, в какой момент всё это началось. Первая фотография со мною это восьмое марта, мне пять. Мы с Галиной в доме и она в руках держит самодельную открытку на которой криво вырезанная цифра восемь и три лепестка цветка. Помню провозился с этой открыткой целую вечность. Вырезать что-то ровно это точно не моё. Но Галина так ей обрадовалась, что непременно захотела сфотографироваться с ней на память. Она так преувеличивала мои способности. Теперь-то вижу, открытка лажа полная. Странно про открытку помню, а что было за три месяца до этого нет. Казалось бы такое событие должно было отразиться как-то, но нет, совсем…

Не помню с какого момента познакомился с Галиной. Мне кажется, что знал её всю жизнь. Она просто всегда ко мне хорошо относилась. Разговаривать пыталась со мною. Часто угощала вкусным чаем с плюшками. А потом как-то я остался у неё. Вот как не помню.

— Ты здесь? — Поля заглядывает в комнату.

— Угу — киваю ей.

Она проходит и присаживается рядом. Разглядывает фотографии.

— Какая милая открытка — она так тепло улыбается, что сердце сжимается от её слов.

— По-моему не очень аккуратная — оправдываюсь.

— Зато с огромной душой — она берёт меня за руку.

Ну да я очень старался сделать приятное Галине. Она так счастливо улыбалась глядя на неё.

— Что-то не так? — она словно видит меня насквозь.

— Я ничего не помню о том, что случилось с Петькой — признаюсь — и мне это совсем не нравится. А первая фотография со мною через три месяца и я помню этот момент.

— Знаешь, у организма есть такая функция, как Защитная реакция. Возможно в твоем случае это она. Ты пережил всё тоже, что и Сашка, только он мог это высказать окружающим, а ты нет. Ты держал это здесь — она касается груди, там, где сердце — и твой организм не смог с этим справится, он предпочёл забыть. И тётя наверняка помогла тебе с этим справиться. Отвлекала по всякому. Это даже возможно хорошо для тебя.

Возможно…

— Не знаю. Но теперь по крайней мере понятно отношение Петьки с Сашкой ко мне.

— А остальные братья.

— Они ещё маленькие и меня избегают всегда. Федька школу должен был закончить в этом году, остальные через три-четыре года.

— Да уж и как они все выживают там.

— Там? — поражает меня — они все у Петьки живут, он дом у соседа каким-то образом выменял. Не знаю подробностей, но они уже три года как живут в том доме, где мы отца видели.

— То есть Петька всех забрал к себе? — говорит поражённо.