— Ты просто не представляешь, что может быть — его голос срывается, его опять трясти начинает.

Что ему пришлось пережить, с таким отцом!

— Тише, ччч — тихонько укачиваю — всё будет хорошо, не переживай.

Обнимаю крепче, хочу, чтобы успокоился. Сколько боли и страха ему пришлось пережить, даже представить страшно.

— Ты дыши, тихонечко, может ингалятор?

Мотает головой, шумно втягивает воздух и ложится щекой мне на плечо. Похоже сил совсем не осталось, температура даёт о себе знать.

Как же ему тяжело после случившегося, его беспомощность морально сломала его сегодня.

Тихонько его укачиваю, глажу по волосам, чувствую, как немного расслабляется под пальцами, опустив плечи, прижимается горячим лбом к шее, обдавая горячим дыханием.

— Мы с Яшей всё равно не оставим тебя, даже не думай — тихонько провожу по его спине, его дыхание выравнивается. Он успокаивается слава Богу и спокойно выдыхает.

— Ты главное выздоравливай — говорю ему на ухо — ты нам нужен здоровым.

Усмехается и приподнимает голову, отпускаю его.

— От меня одни неприятности для всех — говорит хрипло.

— Не правда, ты старший брат и ориентир для всех мальчишек, они тянутся к тебе и очень любят, даже Яша принял тебя после всего. Потому что ты дорог всем нам.

— Скажешь тоже — засмущался.

— Это правда. Ты себя недооцениваешь.

— Сейчас особенно, невидящий ориентир — тяжело выдыхает.

— Что врачи говорят? Какие прогнозы?

— Сказали ждать пока всё зарубцуется и заживёт, полгода минимум. Если никаких результатов, то МСЭК и инвалидность — говорит хрипло.

Господи! Человек из-за меня инвалидом остаться может.

— Прости меня — только и могу ответить ему — если бы я только знала, что с тобою может быть, я бы никогда не воспользовалась бы тем чёртовым баллончиком. Прости — на глаза слёзы наворачиваются.

— Не надо, я сам виноват. Напугал тебя тогда — говорит тихо.

— Может клинику поискать другую, по восстановлению зрения. Частную.

— Поль у меня и средств сейчас нет, всё на оплату квартиры в городе ушло и адвоката. Я не могу работать как прежде — тяжело выдыхает — говорю же толка от меня сейчас никакого.

— Федя говорил ты рисовал раньше — хочу сменить тему.

— Болтун — бурчит Петя.

— Нет, это я расспрашивала его — оправдываю парня.

— Да, сейчас чертовски этого не хватает. Иногда аж пальцы зудят, как хочется взять карандаш в руки — опускает голову.

— Я тоже люблю рисовать — признаюсь ему.

— Правда? — поднимает удивлённый взгляд.

— Да я из-за этого поругалась с родителями и приехала сюда.

— А я — то думал, что такая девчонка, как ты забыла в такой глуши.

— Это какая? — аж самой интересно.

— Городская, красивая, ухоженная — говорит Петя, немного смущаясь — ты мне сразу понравилась.

Поражает своим признанием.

— Оттого ты в грязь и плюхнулся на пятую точку.

— Это всё ты — парень улыбнулся так тепло и открыто.

— Ты напугал меня тогда — вспоминаю нашу первую с ним встречу.

— Прости, я никогда не был белым и пушистым — опускает взгляд.

— Ты был таким, каким сделала тебя жизнь. Она не была к тебе белой и пушистой — беру его за перебинтованную руку.

— Спасибо, что не считаешь меня уродом, особенно после сегодняшнего.

— Ты объяснил всё.

— Прости ещё раз, я правда не знал о записи — тяжело выдыхает.

— Проехали. Давай воды попьём — вспоминаю, что ему нужно больше пить.

Он кивает.

Беру кружку в руки.

— Я поднесу к губам — предупреждаю его.

Подношу кружку к его губам, он ощупывает её пальцами и жадно делает несколько глотков.

Придерживаю кружку, пока он не опустошает её.

— Спасибо — немного отстраняется.

— Надо температуру померить — тянусь за градусником.

— Да немного легче стало — признаётся, пока ставлю ему градусник. Касаюсь его лба он всё ещё горячий.

— До конца не спала ещё — говорю ему.

Он кивает.

— Пока меряй я за водой ещё схожу — предупреждаю его и поднимаюсь с дивана.

Тихонько иду на кухню. Прохожу мимо нашей с Яшей комнаты. Слышен храп мальчишек на разные лады. Такие забавные.

Набираю воду в кружку и возвращаюсь в комнату.

— Давай посмотрю — говорю Пете и вытаскиваю градусник.