— В клане есть другие, которым нужны партнеры.

Ярость кипит во мне. Он думает забрать то, что мне принадлежит?

— Я не вижу рогов у твоей самки, друг, — усмехаюсь в ответ.

Он прищуривает глаза, глядя на меня, и прижимает свою женщину к груди.

— Ты не получишь ее.

Я не хочу ее… но убью, если он попытается отобрать у меня мою женщину.

— Тебе одна, мне вторая. Меня не волнуют правила клана.

Правила клана отверженных гласят, что им не полагается пар, но они и так давно исчезли. Одна мысль о том, что придется расстаться с женщиной, сводит с ума от ярости, и я прижимаю ее крепче. Моя.

Моя.

Моя.

Моя.

Слово бьется в сознании так же сильно, как биение сердца. Я чувствую его, оно пульсирует во мне, как кровь. Моя. Моя. Моя. Эта женщина моя. Вот почему я не заботился о другой — мое сердце знало, что она моя.

Я не удивлен, когда кхай начинает петь, темп песни совпадает с ритмом в голове.

Глаза Р'Джаала расширяются от удивления, а затем он медленно кивает.

— Твоя.

— Моя, — отвечаю я с неистовым удовольствием. Я отзываюсь на нее. Никто никогда не отнимет ее у меня.

Она моя, моя.

Глава 6

К’ТАР

Ни я, ни Р'Джаал больше не заинтересованы в яйце. Мы уходим с пляжа без лишних слов, каждый из нас уносит свою ношу так быстро, как только может. Он не отнимет у меня женщину — не с резонансной песней, звучащей в груди, но знаю, он чувствует себя уязвимым, поскольку не нашел отклика.

Я просто хочу побыть наедине со своей ношей. Я хочу смотреть на нее, исследовать, узнать. Разбудить. Увидеть ее взгляд в ответ. Я хочу услышать, как ее кхай перекликается с моим. То, что этого еще не произошло, меня не беспокоит. Она без сознания и в глубоком сне. Как только она проснется, ее привлечет ко мне, как меня влечет к ней. Резонанс никогда не бывает односторонним. Все, что мне нужно делать, это ждать.

Я несу ее так осторожно, как только могу, быстро спускаясь по берегу и направляясь к далекой линии деревьев. Когда мы выходим на открытое место, я осторожно опускаю ее в тень большого папоротника под одним из самых высоких деревьев. Здесь она будет защищена от любого небесного стража или бродячего каари. Я опускаюсь на колени рядом с ней и касаюсь пальцами ее подбородка, наклоняя голову к себе.

Она все еще спит. Она больна? Мой обеспокоенный взгляд скользит по ней. Она дышит неглубоко, но дышит. Кожа неестественно бледная, и когда листья папоротника отбрасывают тени, она не меняет цвета, чтобы приспособиться. Я не понимаю. Даже самый младший из котят с того дня, как он покидает тело матери, знает, что ему нужно маскироваться, чтобы выжить. Я беспокоюсь, что что-то глубоко внутри нее сломано, что я нашел свою пару только для того, чтобы потерять ее.

— Нет, — бормочу я и беру ее маленькую ручку в свою. — Ты моя. Теперь, когда я нашел тебя, ты проснешься и присоединишься ко мне. Мы вместе сделаем много комплектов и будем работать, чтобы вернуть нашему клану величие.

Я прижимаю ее ладонь ко рту, вдыхая аромат кожи. Она пахнет солеными морскими водами и чем-то еще, чем-то сладким и полностью ее. Прижимаясь лицом к коже, я понимаю, что она не реагирует на мою близость. Я также замечаю… что у нее есть лишний палец.

Странно. Я осматриваю другую руку, и там тоже пять пальцев. Врожденная аномалия? Как у наших кланов с отличительными чертами? Говорят, что иногда член клана Высокого Рога рождался с четырьмя руками или покрытой мехом шкурой клана Теневой Кошки, и набор забирался у его семьи и передавался нужному клану. Однако я никогда не слышал о том, чтобы кто-то рождался с лишними пальцами.

Я также не слышал о том, чтобы кто-то маскировался под такой странный цвет и оставался таким.

И снова задаюсь вопросом, не заболела ли она. Я нежно касаюсь ее лица, лаская щеку и лоб. Я прижимаюсь ухом к ее груди, но ничего не слышу из-за странных вещей, которыми она покрыла свое тело. Возможно, в этом проблема? Возможно, из-за них ее камуфляж не работает.

Мне нужно снять их с нее. Тогда я смогу лучше понять, что ее беспокоит.

Я провожу руками по ее рукам, ища способ снять с нее эту странную кожу. Они пахнут шкурой, и я беспокоюсь, что они каким-то образом связаны с ней и что их снятие причинит ей вред. Однако, когда я дергаю их, это, кажется, не причиняет ей боли. Я провожу руками под шкурами, ища какое-нибудь соединение с ее кожей, но все, что я чувствую — это мягкость.

От одного прикосновения к ней мой член начинает болеть так, как никогда раньше. Это становится невыносимым, и я убираю руки назад, закрываю глаза и тяжело дышу, пытаясь сдержаться.

Резонансный партнер — величайший дар, говорили мне снова и снова. Я думал, что никогда не испытаю этого, только не после гибели Великой Дымящейся горы и уничтожения кланов. Я думал, что это что-то ушедшее в прошлое, вроде семьи, легкой жизни и великих соревнований. Я думал, что вся надежда была потеряна со смертью остальных.

Теперь, впервые… Я снова чувствую надежду. Возможно, сакхи не обречены умереть вместе с остатками наших кланов. Возможно, есть нечто большее, к чему стоит стремиться, чем просто существовать.

Я снова касаюсь ее щеки, уже очарованный. Я не испытывал таких сильных чувств ни к кому и ни к чему со времени смерти горы. Я жажду прикоснуться к ней. Это то, что чувствовали другие резонансные партнеры? Или я чувствую это только потому, что она первая подходящая женщина, которую я увидел за столько сезонов? Однако я увидел другую женщину в то же время, что и Р'Джаал, и ничего к ней не почувствовал.