Шрифт:
– Не нравится? – правая бровь Угрюмого ползет на лоб. – Ничего страшного. Седой научится нырять. Станет дайвером. Всё ради тебя, дорогая.
Нырять? Стать дайвером ради девчонки?
Ненавижу холодную воду!
Я не подписывался на заморозку фаберже! Кричу мысленно.
Глава 6
Мария
Спросонья ни черта не могу сообразить. Открыв глаза, тут же нащупываю огромного мягкого зайца, зачем-то подаренного мне неизвестно кем. Подтягиваю к себе игрушку, крепко обнимаю.
Осматриваюсь по сторонам и пытаюсь вспомнить, что вчера произошло.
Ах да! Папа сообщил мне, что я должна остаться с ним. Что он уже решил вопрос с моим поступлением, я буду учиться то ли в МГИМО, то ли в МГУ, но учиться буду на дому, а выезжать только на сдачу экзаменов.
Какой-то странный формат обучения.
Отец даже не спрашивал меня хочу ли я. Поставил перед фактом и всё.
Он даже не заметил, что я расстроилась жутко, потому что все мои планы рухнули в одну секунду.
Конечно, я понимаю, папа болен, и я как единственная дочь должна поддерживать его, но всё же. У меня тоже есть чувства, и сейчас мне больно и одиноко.
Я попыталась вчера сказать отцу, что приехала не на всегда, а только пока он плох. На что папа спросил у меня: – Ждешь моей смерти? Хочешь, чтобы умер поскорее, освободив тебя.
Я очень долго плакала, было обидно слышать подобные слова от любимого отца.
А еще я видела, что его топит ярость, взгляд мутный. Хотелось убежать подальше, чтобы не видеть всего этого.
Вжав голову в плечи, я прикрыла себя руками.
Я ждала, что папа начнет меня ругать. Обвинять в том, что я бессердечная. Жила, радовалась жизни на его деньги, а когда в дом пришла беда, поступила как меркантильная дочь. Не захотела заботиться о нем.
Прошла минута, может десять. В комнату постучали.
Метнувшись к креслу, схватила халат, накинула себе на плечи. Подошла к двери и спросила:
– Кто?
– Седой.
Я стояла и молчала, ничего не отвечая. Всё надеялась, что мужчина уйдет и проблема рассосется сама собою. Но он не уходил, я слышала его шаги, чувствовала запах парфюма.
Пугающая неизвестность становилась все сильнее, давила на меня. Не выдержав, открыла дверь.
Русая голова мужчины была опущена, но я заметила на лице цепного пса отца легкую игривую улыбку. А еще приметила в его руках поднос с едой.
– Это мне? – поинтересовалась я.
– Тебе, – ответил спокойно, подняв гордо голову. – Пустишь? – показал на мою комнату, которая находилась в полном беспорядке.
– Входи…те.
Вошел и прикрыл плотно дверь.
Поежившись под странным мужским взглядом, я крепче затянула пояс на халате.
Надеюсь, ничего такого этот монстр не думает! Мелькнуло в голове. И тут же отступило. Уже слишком вкусно пахла еда. Было бы кощунственно обращать внимание на другие отвлекающие факторы.
– Не знал, что ты будешь. Приготовил тебе омлет с зеленью, помидорами и беконом, – выдает холодным тоном Седой и бросает на меня заинтересованный взгляд.
В изумлении открываю рот.
Что он только что сказал? Что сам приготовил? Он всем готовит или только мне? Я у него на особом положении.
Бросаю косой взгляд на Седого. Он сидит на кровати, подперев голову руками. Смотрит в окно.
– Маша, слышишь, не смей перечить ему. Если он решил оставить тебя в Москве, значит так будет. Сказал, что будешь учиться удаленно. Так и будет. – Голос мужчины звучит как металл, режет. – Не смей ломать планы…
В последней фразе слышу какую-то личную тайну Седого. Такое ощущение, что речь идет о его планах.
Вскидываюсь, подхожу ближе. Смотрю прямо в глаза мужлану. Спрашиваю:
– Вы пришли меня кормить или угрожать мне?
– Предупредить! – высокая фигура вырастает и оказывается в паре сантиметрах от меня. От нее исходит угроза и еще что-то, значения чего не понимаю.
– Предупредить? Серьезно? – в шоке смотрю на угрюмого мужчину, смеющего угрожать мне в доме отца.
– Ешь! – тычет меня как кутенка в поднос с едой.
– Не буду! Может, вы отравили завтрак! Вы же меня ненавидите. Разве я не вижу, что с той самой минуты, как вы встретили меня в аэропорту, вы глаз не сводите с меня. Ведете себя так, будто я ваша заключенная, а вы мой конвоир.