Отыскав свои вещи, я быстренько оделась. Хотя пока натягивала кофту и джинсы, меня немного потряхивало, то ли здесь было прохладно из-за открытого окна, то ли сказывались новые впечатления. Интересно, он один живет в этой комнате? Бегло пробежав взглядом вокруг, я заметила стопку книг на полке возле окна, тетради и ручки на тумбе, пара маек на стуле. По всем этим мелочам невозможно ничего определить. Даже увлечений человека.

Я сделала шаг в сторону дверей. Нужно ли сказать «спасибо за все» или «пока»? Что вообще говорят после одноразовых связей?

– Эй, Снежинка, – опередил меня брюнет.

Я оглянулась. Он до сих пор не оделся. Так и лежал, абсолютно не смущаясь своей обнаженности. Хотя ему точно нечего было смущаться. А вот мои щеки опалило жаром. Я перевела взгляд на стол, сделала глубокий вдох и произнесла прощальную фразу:

– Не рассказывай никому, ладно?

– Как тебя зовут? – спросил незнакомец.

Во рту пересохло, а может я напрочь растеряла слова. Нет, конечно, каждая девушка мечтала бы стать особенной для такого парня. Вот только я уверена, ему не нужны особенные, поэтому не стоит себя одаривать глупой надеждой. Нам лучше остаться незнакомцами, навсегда забыть эту связь. Было и было…

– Неважно, – ответила я, подойдя к двери. Дернув ручку, зачем-то оглянулась на прощание.

В его глазах, напоминающих осеннее грозовое небо не было бури. Но и просвета души я там тоже не увидела. Таинственный, мрачный, немного пугающий и… при этом, словно имеющий власть над бренным миром.

– Вот как? – без каких-либо эмоций произнес парень.

– Прощай. Если увидишь меня, сделай вид, что… В общем, ты и сам знаешь.

Не дожидаясь ответа, я вышла в коридор, оставляя свое первое и, кажется, самое яркое событие в жизни в комнате общежития.

В комнате человека, который сумел одним взглядом сломать мои баррикады.

***

Домой поехала на такси, было уже достаточно поздно, чтобы пытаться воспользоваться общественным транспортом. А пока ехала, объявился Иванов: удивительное дело, почему-то я понадобилась ему именно сейчас. Видимо, нагулялся, отдохнул хорошенько, теперь можно и к дурочке Уле вернуться. Только больше не будет никакой дурочки. Пусть катится. Я так и написала ему в смс:

«Удачных выходных со Светкой».

Женька ответил сразу:

«В смысле?»

«О чем ты?»

«Где ты, Ульяна?»

«Какого черта? Возьми трубку!»

Я долго думала— сказать ему, что все знаю или не надо? А еще думала, почему не плачу? Но мысли все время возвращались к тому парню, его поцелуям, крышесносному запаху, голосу и глазам, глубоким и таким загадочным. О таких парнях пишут в глупых женских романах, такие похищают сердца, а затем разбивают их на тысячу осколков. Дома я все-таки написала Иванову, что видела его со Светкой. Смысла скрывать правду уже не было, я не хочу быть с ним дальше в отношениях. В конце концов, прощать измену – наступить себе на гордость, нет, я не готова к таким поворотам. Пусть Женька знает и больше ни на шаг не приближается ко мне. Ждать ответа от горе-парня не стала, отключила телефон и плюхнулась на кровать, правда уснуть блаженным сном не получилось. Нет, я не страдала от печали по неудавшейся любви, что кстати странно, не лила слезы в подушку, прокручивая события прошлого. Наоборот, я снова и снова возвращалась к тем поцелуям, прикосновениям, голосу моего незнакомца. Интересно, как все–таки его зовут, чем увлекается, какие книги читает и читает ли вообще? О чем мечтает, где любит гулять, на кого учится? Интересно, какой он человек…

«Завязывай, Ульяна», – приказала себе я. Думать о том, кого никогда больше не увидишь, не лучшая затея. Однако в моем приключении были и плюсы: этой ночью я так и не заплакала. Кажется, брюнет неосознанно спас мою душу, а вместе с ней и сердце. Только наследил там, оставил свой отпечаток.

Утром я проснулась без настроения. Мать так громко заливалась соловьем в сторону Ваньки, что я тоже заинтересовалась. Сунула нос в его комнату, посильнее кутаясь в махровый халат – отопления почти не было, а стеклопакет явно пропускает холодный воздух. Наша квартира давно нуждалась в ремонте.

– Какой ты у меня, – хлопала в ладоши мама, расхаживая, вокруг сына с воодушевленным видом.

Волосы у нее были закручены в дульку, на ногах высокие шерстяные носки, а поверх – новое платье. Явно на свидание собиралась, но не собралась до конца. Суббота, как говорится, чем не повод. Тем более с ухажерами у нее никогда не было проблем, зато они были у нас. Мы с Ванькой, моим младшим братом, маминых приятелей, откровенно говоря, не особо любили, хотя, пожалуй, это мягко сказано.

Мама работала учительницей в школе, собственно, поэтому я тоже поступила в педагогический. Видимо, любовь к преподаванию сформировалась на уровне генетики. Но как психолог или воспитатель родительница была в пролете – она, кажется, никогда не понимала, что ее поведение отражается на собственных детях, а еще никогда не умела выбирать мужчин.

– Ма, отдай, – буркнул Ванька, поднимаясь со стула.

Брат был высоким, выше меня на две головы, худощавый, правда, зато с мозгами порядок. Читал много, проблем не создавал, с плохими мальчишками не водился. Хотя в последнее время домой стал приходить поздно, а где бывал, не говорил. Возраст, полагаю. Семнадцать – самый пик гормональных перепадов.

– А зачем тебе так много, Ванюш? – хлопала глазами мать, разглядывая белый конвертик.

– Это мои деньги. Тебе хахали и так неплохо дают, – очередная колкость, которая иногда срывалась с губ брата. За языком в отношении матери он редко следил. А ведь раньше было наоборот: мамуля, сестрица, сейчас чаще огрызается.