– Арслан, прошу вас, дайте мне увидеться с Лизой… – умоляю биологического отца моей девочки, готовая валяться у него в ногах и выпрашивать возможность стать кем угодно ради того, чтобы быть рядом с моей доченькой.
Любовницей, няней, прислугой, кем угодно…
Но я не нужна ему ни в каком виде, он меня презирает.
– Не унижайся, Оксана, тебе это не поможет, – следует неумолимый ответ. – Убирайся отсюда и не ночуй больше под воротами. Не вынуждай меня вызывать полицию или спускать на тебя собак. Ее теперь зовут Альбина, и она будет жить в моем доме. Со своей сестрой. И со своей настоящей матерью.
Глава 1
– Оксана Юрьевна? – осторожно спрашивает директор детского лагеря, куда я два дня назад отправила дочку.
Что-то в этом простом вопросе настораживает. Сразу же возникает недоброе предчувствие. Мгновенно. Материнское сердце не может обманывать, а мне было весь день не по себе. Крепче сжимаю трубку, откладывая в сторону детские вещи, которые убирала в комод в нашей с Лизой комнате. Сажусь на розовый диван, машинально поглаживая мягкий ворс обивки. Новая обстановка должна понравиться моей девочке, когда она вернется из лагеря. Получилась настоящая комната принцессы.
– Да, это я… Что-то случилось?
Разве директора лагерей звонят родителям без причины? Или в этом навороченном месте так заведено?
– Вы только не волнуйтесь… Но мы не можем найти Лизу, – продолжает Ирина Борисовна. Кажется, ее так зовут. В трубке слышны детские возгласы, помехи. Я мгновенно придумываю, что мне послышалось, и начинаю тянуть время до осознания катастрофы.
– Это как? Не можете найти где? Она в прятки играет?
Пауза.
– Нет. Мы ищем ее уже несколько часов.
Темнота. Полная темнота перед глазами. Я молчу и не знаю, что сказать.
Ужас сковывает по рукам и ногам. Вскакиваю с места и кричу в сторону кухни, где расположился с удочками отчим. И мой муж.
– Дядя Гена! Иди сюда! Скорее!
Отчим врывается в комнату, смотря на меня вопросительно и немного сердито. Колючий взгляд обжигает затаенной злобой. Он давно просит называть его просто Геной, давно хочет сделать наш фиктивный брак настоящим. Но я не могу… Физически, морально… Это меня сломает.
– Лиза пропала! Надо срочно ехать в лагерь! – восклицаю, и он мгновенно скрывается в дверном проеме, чтобы одеться и взять ключи от машины. Чувствуя липкий пот, выступивший на спине, обращаюсь уже к директрисе: – Объясните, что случилось! Как вы могли потерять ребенка?
– Мы не потеряли. Она никуда не ушла, она уехала с другой девочкой и ее отцом.
– Что? С какой еще девочкой? Как вы это допустили?!
Истерика охватывает меня все сильнее.
– Это не телефонный разговор. У нас есть видеозапись. Вы должны всё увидеть сами. Оксана Юрьевна, приезжайте, пожалуйста, в лагерь. Только очень прошу: без полиции. Я уверена, что с Лизой всё в порядке. Не нужно никуда обращаться. Вы всё поймете, когда увидите запись. Простите, мне очень нужно идти… Я жду вас… Как приедете, скажите охране, меня позовут.
Директриса кладет трубку, оставляя меня в полном ступоре стоять и смотреть на погасший экран. Что за запись? Что за мужчина? Какая-то девочка… Холодный пот снова прошибает меня, и в голове одна за другой проносятся ужасные картинки…
Безжизненное тело дочери, маленький гроб… Боже, нет! Нельзя даже представлять такое!
Спешу схватить сумку и всунуть ноги в кроссовки. Поеду прямо так, в спортивном костюме, ненакрашенная, растрепанная.
Плевать! Я должна выяснить, что с моей девочкой!
Зачем? Зачем я ее туда отправила?!
Я согласилась отдать дочку в лагерь по настоянию дяди Гены, чтобы прийти в себя после похорон матери. Никак не могла выбраться из депрессии. Целых полгода. Сделала ремонт в квартире, пошла на курсы массажа, обновила гардероб… Ничто не могло избавить меня от беспросветной тоски.
Мы так долго боролись за здоровье мамы. Ради этого я пошла на суррогатное материнство. Пересадили ей почку, она не прижилась, мама жила на диализе и пыталась вопреки всему наслаждаться жизнью. Постоянно бегала куда-то, занималась хозяйством, не хотела быть обузой.
Ее сбила машина… Мама не мучилась долго, почти сразу умерла. Но это никак не успокаивало, не унимало боль, вонзившуюся иглой в сердце. Я была не готова расстаться с родным человеком…
А теперь пропала Лиза, моя девочка, мое счастье, моя единственная отрада…
Гоним на внедорожнике дяди Гены. Он мучает меня нескончаемыми вопросами. Дубленая кожа моряка морщится, когда он злобно кривит лицо. А мне хочется накричать на него! Это он уговорил меня отправить Лизу в лагерь. Настаивал, убеждал. Дескать, мне надо прийти в себя, а девочке негоже видеть мать в таком состоянии.
Так-то оно так, но я не показывала Лизе своего горя. Она даже на похороны не ходила. Зачем пятилетней девочке такое тяжелое испытание? Я оберегала ее ото всего. И предложение насчет лагеря показалось мне сначала неприемлемым.
Не хотела отпускать от себя ребенка. Но Гена убедил, что так будет лучше для всех.
Додавил. Да, конечно, потом я поняла, зачем он так настаивал! Хотел остаться со мной наедине. Я верила, что он заботится о дочке своей любимой женщины. Но на деле он всегда меня хотел. Только меня.