Кого? КобруВанну?

Мои пальцы ныряют под красный плащик дочери, подтягивают кофту, застегивают огромные гранатовые пуговицы. Милая благодарно следит за мамиными заботливыми ручками. Сокровище моё бесценное.

Всё-таки от мужиков есть толк в жизни! Дети…

Пышную копну русых волос собираю под такую же, как у меня красную шапочку.

Мы с дочкой как близняшки, стараемся одинаково одеваться. По-моему, это нас сближает. А как люди реагируют? Некоторые умиляются, другие недоумевают.

– Как там Тузик? – спрашивает заботливо дочь.

– Нормально вроде? А что, что-то должно быть не так? – подозреваю, что стрекоза чего-то недоговаривает. – Снова кормила его конфетами? Шоколадом?

Кивает. Не буду ругать, шоколадное лакомство не убивает кокера так, как куриные кости.

В ужасе вспоминаю, как я месяц давала Тузику курицу, а потом полгода лечила его у ветеринара. Оказалось, что кокеры – это не собаки, а нежнейшие скрещенные существа, не готовые вылечить собственную рану ни подорожником, ни слюной. У них лапки…

– Мамочка, я тебя очень люблю. Ты сильно устала?

– Малыш, говори напрямую. Что купить? Как срочно?

– У Маши новая кукла. А я не в тренде! – надувает губки, ведет пальчиком по алой модной сумочке, подходящей к ее плащу и… моей куртке.

– Ладно, еще успеем в детский мир, – глажу дочку по плечу. Улыбается во все…зубки. И на ее щечках появляются те самые ямочки, от которых на моём сердце расцветают тюльпаны.

Едем в детский мир, паркуемся на подземной стоянке, бежим вприпрыжку обе.

– Вон там кукольный отдел, – малышка кивает вправо. – Вот они! Монстер Хай! – подбегает к витрине. – Смотри! – На лице Ариши растекается какое-то невероятное вожделенное желание, пугающее меня также как и лица ее монстрообразных кукол-подружек.

А на моём лице селится грусть – от ценников на эти причудливые создания.

– Хочу Эбби, – тычет в элитную блондинку с бриллиантовым переливающимся хвостом.

– Милая, она стоит семь тысяч! Может, ну её! В её монстро-хай-рай. – Сама думаю о том, что поговорила бы с этим модным производителем! Отдать семь тысяч, заработанных непосильным трудом за мелюзгу из винила, текстиля, пластика?

Эй, дяденьки и тётеньки, вы серьёзно?

Вы хоть знаете, сколько стоит поднять ребёнка на ноги?

Дочка поджимает губки, нехотя возвращает куклу продавщице.

Пока наблюдаю за грустной дочерью, в пустой отдел заходит еще один припозднившийся клиент. Мужчина, в темной кожаной куртке, синих джинсах. На голове черный капюшон худи, поэтому не сразу могу разглядеть спрятанное лицо.

Кружит нервным взглядом по витринам, натыкается на куклу Эбби, в руках продавца.

– Заверните эту, – выдает хриплым голосом.

И меня тут же обдает холодным потом. Снова он?

– Вы следите за мной? – шиплю в его сторону.

Мужчина медленно поворачивается и смотрит на меня нечитаемым темно-синим взглядом. Хмурится. Не узнаёт.

– Ты кто такая? – он с трудом сдерживается, чтобы не нагрубить.

Господи, что с ним стало за эти дни? Выглядит, как бродяга с улицы.

– Кто я? Издеваешься?

– Некогда мне. – Расплачивается с кассиром и уходит прочь, унося нашу куклу.

– Ёшкин кот! Гляжу на дочь, вижу, что ее душа ушла вместе с куклой и этим мерзавцем. Долго он будет пить мне кровь?

– Девушка, Эбби еще есть?

– Только в наборе за двадцать две тысячи.

Да! Скупой платит дважды. Нет, трижды…

На что не пойдёшь ради ребёнка. Трясущимися руками, достаю карту.

– Мамочка, не надо, – Аришка берет себя в руки, и тянет меня за локоть. – У меня уже есть две куклы из набора. Подождем. Ну что поделаешь, буду пока немодная ходить, – удрученно всплескивает руками.

– Малыш, я себе не прощу!

О том, что не прощу этого мистера, мешающего мне жить последние дни, умалчиваю.

– Покупаем! – выговариваю громко. И в глазах дочери загораются все звёзды нашей Вселенной.

– Только бабушке не называй цену. Ладно? – наклоняюсь к малышке.

– Мамочка, не хочу тебя расстраивать, но она разбирается в ценах лучше тебя. Мне иногда становится страшно, – дочка трясет комично плечиками, – потому что бабуля знает всё обо всём!

Так уж обо всём? – дёргаюсь нервно.

– Идём, а то нас дома потеряли. Время-то восемь, пока доедем девять.

– Мамочка, у меня вылетело совсем из головы, нам надо завтра осеннюю поделку из осенних листочков принести.