– Вот это поворот, – присвистнул друг Архипа Питерский, которого мне сейчас очень захотелось отмутузить по голове рюкзаком – чтоб уже замолчал и не влезал со своими шуточками, когда не просят! – Я не уверен, что они оба выживут.

___

– Прекратили болтовню! – одёрнула всех учитель. – Садитесь на место. Через четыре урока химии я вызову к доске вас, Ветров. Вы должны знать материал.

Архип дошёл до своего места и сел рядом. Синие глаза остановились на мне.

– Ну что, Снегурочка? – тихо спросил он. – Никак мы с тобой не расстанемся?

– Очень жаль, – вздохнула я. – Так надеялась, что сегодняшний урок алгебры станет заключительным.

– Да и я тоже, – вздохнул Ветров. – Но, очевидно, нам предстоит пережить ещё несколько занятий химией?

– Видимо… Хотя. Бы провела это время с куда большей пользой.

– Да и я бы нашёл чем заняться вместо тебя, – отбил он. – Как считаешь – два-три занятия достаточно будет?

– Зависит от того, насколько ты Балда, – припомнила я ему обидное прозвище, которым он награждал меня вчера аж несколько раз.

– Я всё быстро пойму, – вскинул он подбородок. – Главное, чтобы мой учитель не тупил также, как на математике…

– С твоим учителем всё будет в полном порядке!

– Посмотрим.

– Вот посмотрим.

– Ветров, ну в чем опять дело у вас? – призвала нас к порядку Ирина Викторовна. – Ещё звук от вас будет – рассажу.

– Да я и не против… – буркнул Архип.

– Я тоже, – добавила я.

– Вот с пересаживаниями разберитесь, пожалуйста, сами, – ответила учитель. – Взрослые уже. Не хотите вместе сидеть – пересядьте на следующем уроке.

– А можно? – спросил мой сосед по парте, уже бывший, кажется.

– Можно, конечно, – сказала Ирина Викторовна. – Вы же не сиамские близнецы.

Все продолжили разбор темы сегодняшнего занятия.

– Вот я и избавился от тебя, Снегурочка, – тихо сказал мне Архип.

– Я от тебя, – улыбнулась я ему словно змея.

Вот и отлично! Хоть на уроках не будет мне нервы трепать.

Однако пережить ещё одно персональное занятие алгеброй и как минимум три по химии нам всё же придётся. Оставалось лишь надеяться, что кому-то из других учителей-предметников не придёт в голову заставлять нас подтягивать друг друга в парном танце до конца учебного года…

***

На следующем уроке мы действительно попытались поменять соседей по парте, но как назло учеников в классе было четное количество, и сесть просто не к кому было – места заняты.

Точнее, я пришла в класс литературы и русского языка первее Ветрова и спокойно заняла своё привычное место. А если он хочет сесть где-то ещё, то пусть сам договаривается с одноклассниками, ну или найдёт себе где-то ещё одну парту. Впрочем, он настолько не выносит меня, что я бы не удивилась, если бы он вошёл в класс с новой партой подмышкой…

Но другой парты Архип не раздобыл, а потому просто решил уговорить Питерского отдать Катю мне, а он бы сел с другом. Но в вопросах Романовой Питерский слишком ревнив и бы не готов уступить никому свою обожаемую Рыжую, даже мне.

Уговаривать кого-то другого пересесть времени не осталось – прозвенел звонок. С прискорбным видом на лице Ветров сел на единственное свободное место – со мной.

– Ты прямо бумеранг, – хмыкнула я. – Всё время возвращаешься.

– А ты прямо как проклятие, – парировал он. – От тебя невозможно избавиться.

До конца дня наше общение так и происходило в подобном русле, я даже начала к этому вполне привыкать. Мне нравилось списывать у него алгебру, а он у меня скатывал химию и русский язык. Довольно выгодное взаимосотрудничество. Даже жаль, что Ветров такой придурок…

И что его будущее уже предрешено.

В нём нет места мне…

Таким людям, как я, не его круга, без манкер с пелёнок и с лучшим образованием, никогда нет места в жизни таких, как он.

Конечно, Дина ему подходит куда больше, и рано или поздно ни помирятся, поженятся после школы, а их отцы наконец объединят капиталы.

А над такими, как я, они лишь насмехаются.

Мне стоит об этом помнить, пока я окончательно не поплыла от запаха его туалетной воды и тепла, которое я ощущала, ведь он сидел так близко ко мне.

Сладкая пытка. Соблазн. Так и хочется просто наслаждаться его обществом и падать в этом омут с головой всё глубже.

Но нет, нельзя. Иначе сердце глупой, не представляющей никакой ценности для Архипа и его окружения, Кристины будет разбито в дребезги.

Я буду той самой Русалочкой, что полюбила не того, отдала всю себя не тому, и от боли и предательства превратилась в морскую пену.