– Алька не посмеет, – уверяет Раю мой муж. – Знает, что подписала брачный контракт, по которому не может претендовать на мое имущество, купленное до брака.

Пронзительные вопли разрывают мой мир.

Какая же я была наивная дура! Зачем подписала контракт!

Стас прав. Я не посмею претендовать на его имущество, потому что Рая и мой муж – адвокаты, они меня оберут до нитки, если захотят.

Если подам на долю дочери, тогда они сделают всё, чтобы доказать в суде, что я – нищенка, неудачница – поварёшка, без жилья и заработка. И отберут у меня Ксюшу. А без нее мой мир рухнет окончательно и бесповоротно.

Единственное на что могу рассчитывать, на помощь Амалии, жены Фролова – в чьей юридической конторе работает мой благоверный. Мы с ней дружим, несмотря на разницу в возрасте. Обе домохозяйки, у нас много точек соприкосновения.

Только вот станет ли Демид мне помогать, переступит ли через голову своего сотрудника? Если у них с Шуркой сейчас в отношениях царит «зима Винтерфелла»? Вряд ли. Пошлет меня на три веселые буквы.

Нет, надо надеяться только на себя!

– Алевтина, у нас с Раей планы на вечер. Собирай срочно всё необходимое и уезжайте!

По лицу мужа понимаю, ему доставляет истинное наслаждение мое унижение. Он кайфует, глядя как боль разъедает меня изнутри и снаружи, судя по выражению моего лица.

Божеее! Неужели он мстит?

– Стас, ты говорил, что любишь больше жизни. Я тебе верила!

Встречаемся с супругом глазами. В них бесконечная мгла.

– Мстишь? – наконец до меня доходит истина происходящего.

Одно не могу понять, как же я раньше не догадалась, что Стас меня не простил, когда взял замуж с чужим ребенком!

Почему не заподозрила неладное?

Он так умело скрывал. Говорил, что сможет полюбить моего малыша, как своего собственного!

Зачем? Чтобы сейчас нанести ощутимый удар!

– Думала, прощу тебе Мишу? Что выбрала его, а не меня. Думала, прощу тебе мои унижения, как бегал за тобой собачонкой? Да я все восемь лет мстит тебе за него!

– Ты меня растерзал, – шепчу едва слышно.

Стас подозрительно молчит.

– Как же наша дочь – Ксюшенька? Ей не мсти!

– Не вешай на Стаса свои проблемы. Ты хотела эту дочь! – шипит Райка.

Логическое завершение нашего несовершенного брака. Нельзя выходить замуж, когда один любит, а другой позволяет любить. Это может закончиться тем, что второй полюбит со временем.

А может так, как у нас…

Готова выть от боли.

Хуже того, к одной боли прибавилась вторая. Никак не могу избавиться от образа Миши. Он продолжает стоять перед глазами, пока я собираю необходимые вещи.

Их так много, что я беззвучно рыдаю. Не в силах утрамбовать всё, что есть по чемоданам.

Дочка в сентябре идет в школу, и мы так много всего накупили, что теперь это не во что сложить. Первое сентября ровно через две недели!

Слезы стекают по щекам, падают на детские вещи. Гляжу в окно – там тоже пасмурно как у меня на душе, и льет дождь.

Законный супруг вышвырнул меня на улицу с дочерью в дождь.

Вспоминаю, с какой нежностью и гордостью он говорил о нерожденном сыне. Только сейчас понимаю, как меня задело.

Через десять минут выхожу в холл, где меня встречают трое – муж, Рая и дочь.

– Ты бледная, – Рая внимательно вглядывается в меня. – Всё нормально?

Киваю. Прячу глаза, чтобы бывшая подруга и Стас не увидели бесконечную боль.

– Мамуля, мы куда? – спрашивает испуганно Ксения, глядя на меня огромными синими глазами.

– Папа и… тетя Рая будут делать ремонт у нас в квартире, поэтому мы с тобой пока поживем… – нервно сглатываю, прячу дрожащие руки за спиной. – В гостинице или у бабули…

Дочь смотрит пронзительными синими глазами в синие безразличные глаза отца.

– Папочка, может, я здесь останусь? Мне же скоро в школу.

– Нет. Бэмби. Поживи у бабули, – бубнит Стас себе под нос.

– Ну, папочка…

– Я сказал!!!

– Ксю, пойдем, – тяну дочь за собой.

Пока бежим под дождиком до машины, думаю о том, как бы сложилась жизнь, если бы у меня был Миша.

Но у меня нет ни Миши, ни Стаса.

Зато есть любимая дочь. Через сорок минут выгружаемся у многоэтажки, облицованной яркими плитками. Дома в этом районе красивые, квартиры в них комфортные, но мы бываем мы здесь редко. У мамы своя жизнь, у нас – своя.