Бедра были окутаны полотенцем, а вот выше… Смуглая кожа покрылась испариной, и я ощущала запах его сильного тела. Остатки свежего одеколона, смешанного с настоящим ароматом мужчины. Смесь кружила мне голову и сводила с ума гормоны. В этом я боялась признаться даже самой себе в тот момент.

– Мыыы… – протянула я, с трудом концентрируя внимание на разговоре. – Мы ведь учимся вместе.

– Юля учится там больше трех лет. А вы общаетесь гораздо меньше, насколько я знаю.

Ну и хватка. С такой прокурором надо работать. Все то он знает.

– Да. – замялась в ответ. – Мы не дружили раньше, хоть и были знакомы. Просто однажды… – пораскинув мозгами, я решала можно ли рассказывать такие подробности отцу Юли. – Просто однажды я застала ее плачущей в туалете нашего универа. Ну мы разговорились, иии…

Андрей Викторович немного нахмурился.

– Юлю? Плачущей? – недоверчиво уточнил он. Понимаю его сомнения. Слезы и Юля понятия несовместимые. Девушка настолько умеет наслаждаться жизнью, что иногда, мне кажется, ее не тревожит ничего на этой планете. – А что тогда произошло?

Я неуверенно пожала плечами, опять забывая, что мужчина меня не видит.

– Что-то … с учебой… не ладилось.

Андрей Викторович многозначительно ухмыльнулся, показывая, как по щелчку пальцев раскусил мою хлипкую ложь, и я потупила взгляд.

На самом деле все тогда все было гораздо серьезней. У Юли был настоящий истерический приступ, потому что незадолго до этого она отдыхала в ночном клубе, и ее ночь закончилась в постели первого встречного.

Спустя пару дней она почувствовала дискомфорт после незащищенного секса и тут же посетила больницу. Врач обнаружил половую инфекцию. К счастью, она не была серьезной и ее быстро удалось вылечить.

Но именно в тот день в туалете нашего универа она пряталась после первого приема у доктора. И конечно же, была в полном шоке и жуткой растерянности.

Посчитав, что я для нее посторонняя, к тому же не из тех, кто станет распускать сплетни, девушка откровенно мне все рассказала. А поскольку моя мама врач со стажем в городской поликлинике, я много знала о различных болячках, и смогла успокоить будущую подругу. На протяжении всей болезни она не раз искала у меня нужного успокоения, поскольку своим подругам рассказывать не хотела. Стыдно, наверное, было…

В конце концов мы настолько сдружились, что стали как сестры.

Но все это я и не подумаю рассказывать ее отцу.

Пока мои мысли блуждали по просторам воспоминаний двухгодичной давности, Андрей Викторевич открыл глаза и внимательно посмотрел мне в лицо:

– Ты ведь младше ее? – прищурившись, уточнил он.

– Младше. – подтвердила я тут же. Это было еще одним барьером для нашей с ней дружбы. Юля учится на старшем потоке, и когда мы познакомились, я была первокурсницей.

– Сколько тебе лет? – требовательно спросил мужчина.

Я немного опешила. Но решила не напоминать о том, что вообще-то у дам не принято спрашивать возраст.

– Восемнадцать. – вежливо отозвалась. И тут же перехватила инициативу вопросов: – А Вам?

Мужчина усмехнулся. Изогнул густую темную бровь.

Мысленно я уже занималась подсчётами его возраста. И когда только успела?

Юле скоро исполнится двадцать, она на два года старше меня. По идее, Андрею Викторовичу должно было быть не меньше, чем тридцать восемь.

А тридцать восемь – это ведь почти сорок! Но, Боги – этот мужчина не выглядит даже на тридцать!

– Мне тридцать шесть. – с усмешкой ответил он, будто зная, что творится сейчас у меня в голове.

– Ммм… – протянула я крайне смущаясь.

– Ее мать была меня старше, когда забеременела. Юля появилась на свет, когда я был еще слишком юн, чтобы стать отцом.

Пока я искала в голове подходящий ответ, Андрей Викторович поднялся с места и произнес:

– Окунусь и отправлюсь в постель. Рад был поболтать, Ира.

Я растерялась. Сама не заметила, как наш разговор стал для меня важен и интересен. Но закончился он так же неожиданно, как начался. От этого я вдруг почувствовала легкий укол разочарования.

– Доброй ночи. – спрятав эмоции, поспешно ответила я. – Иии… спасибо. – конечно я имела в виду доброжелательный диалог. Но, судя по вспыхнувшему взгляду мужчины, он подумал совсем об ином. О том, как поправлял ткань платья на моей оголенной груди, например.

Вцепилась пальцами в край скамьи, понимая, что моя благодарность была не уместной и сглотнула нервозный ком в горле. Через секунду осталась одна в душной сауне и наконец смогла выдохнуть.

Вот это вечерок у меня выдался. Эмоций на месяц вперед хватит.