— Убедиться, что ты прошёл адаптацию и твой Матрикул взял след Демиурга. То есть чтобы зафиксировать ситуацию: миссия выходит на финишную прямую или ты всё же застрял на этом этапе? Ну, и сообщить тебе окончательное решение Совета Смотрящих.

— Ну так сообщай, пока начавшийся отёк лёгких не прекратил саму возможность разговаривать.

— Буквально тебе передают следующее, Миротворец, — голос Лукреция изменился, куда-то исчезла одышка и хрипы, — Орден Смотрящих оставляет за тобой окончательное право на решение дальнейшей судьбы Демиурга. Но при одном условии: жизнь его должна быть сохранена. Это правило Закона Сохранения Реальности. Поскольку обещание Хранителей сохранить жизнь твоим родным путём вмешательства в структуру материнского мира изначально ложно по определению и неосуществимо технически, Миротворцу, то есть тебе, разрешено особой буллой Совета использование Демиурга и его способностей. И снова при условии: только для спасения семьи. И вот ещё что, — Смотрящий вновь тяжело задышал, во взгляде его появилась какая-то отрешённость, — Совет разрешил мне подтвердить твою догадку о полном слиянии линии этой временной реальности с материнской. Твои действия во время пребывания аватаре прадеда и деда напрямую влияют на твоё появление и существование в будущем. С каждым проведённым здесь днём ты необратимо меняешь своё настоящее в той реальности, откуда тебя отправили Хранители для выполнения миссии.

— Брр! — я замотал головой, едва не запутавшись, пытаясь осмыслить суть высказывания Смотрящего, — это каким же образом? — до меня, наконец, стало доходить значение заявления Лукреция. Я почувствовал, как волосы дыбом встают на моей голове.

— Своими действиями. Поступками. Решениями. Спрогнозировать, как измениться твоё настоящее невозможно. Слишком мало исходных данных. Тем более что воздействие продолжается. Мне жаль, но Хранители и в этом подставили тебя.

— Ладно, переварю и это на досуге, — с огромным трудом я взял себя в руки, хотя больше всего хотелось разнести всё вокруг вдребезги и пополам. Но нужно было вытащить из Смотрящего максимум информации, — Лукреций, ты упомянул, что мне разрешено использовать Демиурга. У меня один вопрос: как?

— Демиурги умеют изменять структуру реальности, создавая «карманы» или петли миров, где время и пространство существуют независимо от основной линии. Это своеобразные «оазисы», куда можно помещать объекты, людей, целые пространственно-временные отрезки со своим циклическим течением.

— Ты утверждаешь, что найденный Демиург сможет изменить реальность так, чтобы мои родные спаслись, а авиакатастрофы не случилось, не получится?

— Увы, Гавр. Для меня, да и для остальных Смотрящий это было очевидно с самого начала. Хранители очень ловко использовали тебя…

— А вы, значит, нет? — я ухватил лежащего за отвороты нательной рубахи.

— Мы — нет, — прохрипел Лукреций. А вот Закон Сохранения Реальности, похоже, что да. Да и то лишь потому, что нам также очевидно то, что ты давно перерос ипостась Миротворца, Гавр. Пойми, твоя судьба — Орден! Альтернативы нет! И мы протягиваем тебе руку помощи. Да, ты полностью не изменишь трагических событий в своей реальности. Но спасёшь жизни близким. Не этого ли в конечном счёте ты добиваешься?

— Но цена! — я невольно схватился за голову, чувствуя, как пол уходит у меня из-под ног.

— Тебе ли сомневаться? Скольких ты уже лишил жизни и ещё лишишь?

— Запрещённый приём, Лукреций. Обвинять меня во всех смертных грехах…я практически живу под постоянным гнётом чувства вины и ответственности. Мимо, господин Смотрящий! На это слабо меня уже не возьмёшь.

— Никто тебя не винит и не провоцирует, Миротворец. Всё именно так и обстоит, как я тебе рассказал. Мой Орден никогда не утверждал, что выполняет свой долг в белых перчатках и руководствуясь исключительно благими намерениями. Я лишь доношу до тебя, Гавр, единственно возможный способ достичь желаемой цели, спасти семью. Найди Демиурга и продержись рядом с ним до нашего появления хотя бы несколько дней. Или появись на одной из точек рандеву, указанной эмиссарами. Войди в любой из них в состояние транса, находясь в телесном контакте с Демиургом. Так, чтобы он касался татуировки. Это усилит сигнал Матрикула Миротворца. Продержись совсем немного — и увидишь: Орден выполнит свои обязательства сполна.

«Легко сказать „продержись“!» — подумалось мне. Почему меня всё время ставят в безвыходное положение? Все чего-то от меня хотят. Хранители, Смотрящие…даже капитан абвера чего-то там меркурит. Как же оно всё достало!

Я сцепил зубы и уставился в стену, на которой продолжали метаться тени от лучей прожектора.

— Лукреций, а если…? — я повернулся к Смотрящему.

Иван остекленевшим взглядом уставился в потолок, пальцы рук мёртвой хваткой вцепились в скомканное одеяло. От досады, и чтобы не заорать в голос от отчаяния я закусил кулак.

— Эх, Ваня, Ванька…черти пляшут на потолке! Чорти танцюють на стели… Не бойся их теперь Вань, больше они тебя не достанут. Там, куда ты отправляешься, им места нет. Я уверен. Почти…

Первая сентябрьская ночь пролетела в тяжёлых раздумьях почти незаметно. Да и что там до утра оставалось-то. Всего ничего.

С утра вызвался помочь Кире отнести закоченевшее тело Ивана на приспособленных для этого самодельных носилках во двор. Дежурный ещё долго ворчал, мол, надо бы раздеть покойника. Рачительные немцы, мол, запрещают хоронить неинфекционных в одежде. Но я не дал. Глупость, конечно. Но внутреннее чувство протеста возобладало. Видимо, что-то такое проскользнуло в моём ответном взгляде, если Кирьян шарахнулся в сторону и перестал нудить.

Умом я понимал, что исподнее с однополчанина потом всё равно снимут и пустят в дело. Это же лагерь. Ценность имеет любой кусок тряпки. Но уж это потом, без меня. А ведь Иван был последней хлипкой ниточкой к военному прошлому деда.