– Я хотел бы поговорить с Райцмунг,– сказал он по-альбенаретски.

Капитан обернулась:

– Вы говорите по-нашему?

– Я из клана СТАЛЬНЫХ. Наш долг – полеты в космосе. Поэтому я изучил ваш язык. Не могли бы вы ответить на мои вопросы?

– Мой корабль разрушен, и я не погибла с ним. Скоро мы будем на Бальбене.

– Бальбене? – повторил Джайлс.

– Бальбене,– подтвердила капитан.

– Но сколько мы будем лететь?

– Точно не знаю. Примерно, сто корабельных суток. Эта шлюпка тихоходна, даже жаль Мунганфа.

– Сочувствую ему. Но почему произошла авария?

– Это не авария. Мой корабль разрушен точно рассчитанным взрывом.

Впервые на лице капитана появились признаки волнения, тон повысился, пальцы переплелись.

– Это невозможно...– начал Джайлс.

– В этом нет сомнений. В районе взрыва были только пустые грузовые отсеки. Там нечему было гореть. Ничто, кроме зажигательной бомбы, не могло воспламенить материалы, из которых сделан пол.

Джайлс слегка качнулся.

– Это тяжелое преступление. Но кому было нужно взрывать альбенаретский звездолет?

– Не знаю. Но преступление было совершено,– теперь темные глаза капитана уперлись в Джайлса.– Преступление, которое чуждо моему народу.

– Но неужели взрыв не мог быть случайностью? Ваш корабль был стар, Райцмунг. Как и многие ваши корабли.

– Возраст несущественен. Это не случайность.

Теперь голос капитана не менялся, но ее длинные трехпалые руки слегка сжались – признак сильнейшего волнения, как учили Джайлса.

Он переменил тему.

– Вы сказали, что до Бальбена не менее ста дней пути. Нет ли чего-нибудь поближе?

– Порт назначения был Бальбен. Он им и остался.

– Конечно, но не разумнее ли было совершить посадку в ближайшем пригодном для этого порту?

– Я, мои офицеры и моя команда отброшены далеко назад на пути к Совершенству, позволив себе потерять корабль,– темные глаза смотрели мимо Джайлса.– Мой инженер и я не могли даже позволить себе умереть. Изменить пункт назначения – значит увеличить бесчестье, и это невозможно. Да будет так. Разговор окончен.

– Но я не кончил говорить, Райцмунг,– капитан повернулась к нему.– Я отвечаю за этих людей на борту шлюпки и заявляю официальное требование сократить их пребывание здесь, выбрав ближайший пункт приземления.

Капитан некоторое время молча смотрела на него.

– Человек, – наконец сказала она,– вы позволили себе путешествовать на борту нашего священного судна в священном пространстве, потому что у вас нет достойных внимания кораблей, а помощь другим – шаг вперед по Пути, пусть они чужеземцы, не понимающие совершенства. Правда, плата за то, что мы перевозим вас, позволяет большому количеству наших людей чувствовать себя свободными от мира несовершенства. Но, тем не менее, вы всего лишь то, что мы перевозим на своем борту. Не вам говорить о порте назначения.

Джайлс открыл было рот для ответа, но глаза капитана опять скользнули куда-то мимо, и она продолжала:

– Вы не в лучшем виде на борту шлюпки. Вас 8. Это не оптимальная цифра.

– Я не понимаю вас, Райцмунг,– сказал Джайлс.

– Цифра,– повторила капитан,– не оптимальная для Совершенства при нашем путешествии на Бальбен. Было бы лучше, если бы вас было на одного меньше. Может быть, вы сократите это число на одного человека? – она указала на ящик на корме.– Конвертор сможет переработать дополнительный материал.

Джайлс оцепенел.

– Убить рабочего только для потворства вашей идее Совершенства?! – рявкнул он.

– Почему бы и нет? – темные круглые глаза тускло смотрели на него.– Ведь вы используете их как рабов, а на таком маленьком корабле много рабов ни к чему. Что такое один из них в сравнении с моей доброй волей, ведь в моих руках все ваши жизни. Какое вам до них дело?

Шок, как от удара, лишил Джайлса возможности отвечать. Несколько секунд он вынужден был потратить на то, чтобы восстановить дар речи.

– Это рабочие! – жужжащие альбенаретские слова сами хотели превратиться в рычание в человеческих устах.

И Джайлс прорычал их:

– Они рабочие, и я Адельман, Адельман из семьи, которая принадлежит роду Адель двадцать поколений! Если хотите, можете положить в конвертор меня, Райцмунг. Но троньте хоть пальцем одного из них, кто находится под моей защитой, я клянусь Богом моего народа и вашим Совершенством, что эта шлюпка не достигнет пункта назначения вообще, и вы умрете в бесчестье, если я разнесу корпус голыми руками.