Командир судна и наш начальник приняли решение посадить вертолет и обследовать участок нашими силами.

На земле, вернее на льду, у меня сразу пропала тяжесть в голове, весь полет меня немного подташнивало. С детства не люблю летать на самолетах и вертолетах.

Осмотрели весь тарын (наледь) и не нашли никаких следов разделения группы. Совещание нашей группы вокруг карты местности, тоже ничего не прояснила.

Вокруг на ярком апрельском солнце сияли белизной крутые склоны и чистое голубое небо. И никаких следов пребывания людей. Даже следов и тропинок редких снежных баранов и то не видно. Из-за того, что вертолет стоял с работающим двигателем ничего невозможно было слышать, даже если бы кто-то кричал или стрелял в воздух.

Решили дальше лететь по следам. На коротком совещании пришли к выводу, что на ровном участке некоторые, возможно, не пользовались лыжными палками.

Ми-8 тяжело, поднимая огромный снежный вихрь, поднялся на рабочую высоту, и мы опять прильнули к иллюминаторам. Следы нас привели к речке, которая впадает в Индигирку. Как и ожидали со страхом, следы палок на лыжне, не добавились.

Командир Ми-8 объявил, что возвращаемся на базу. Топливо на исходе, да и световой день заканчивается.

Вечером, за ужином было решено обратиться руководству партии геологов, у которых вертолет Ми-8 тоже базируется в аэропорту Усть-Неры. Чтобы, завтра с утра искать группу на двух вертолетах.

Девушка – связная от пропавшей группы подписала гарантийное письмо о возмещении расходов на поиск группы вторым вертолетом, а мы (спасатели) разделились на две группы. Плюс взяли местных, трех добровольцев, которые имели навыки хождения в горы. Двое были сотрудниками местной горнолыжной базы, а один турист со стражем, врач по профессии.

Утром, после короткого совещания и инструктажа, полетели на поиски. Второй вертолет должен обследовать боковые речки, которые стекают с северного склона хребта, а мы продолжим вчерашний путь.

Через час полета от наземной станции поступило сообщение, что несколько туристов вышли на стоянку оленеводов в Момском районе. Второй вертолет находился ближе к ним, поэтому они полетели туда.

Так как в сообщении было сказано, что вышли к людям только четверо, мы решили продолжить поиски. И полетели по вчерашним следам. Через некоторое время, пилоты заметили палатку. Облетели, но палатка оказалась пустой, сели, забрали палатку, рюкзак и чайник. На месте не нашли никаких записок, блокнотов. В палатке были разбросаны грязное белье, сменная одежда и всё. Значит, они решили дальше идти налегке. С собой взяли только спальники и еду.

По оставленным следам, выходило, что следы были только двоих.

Это обстоятельство, нас сильно озадачила. У меня, да и у всех тоже, появилась плохое предчувствие. Мало того, что они разделились на две группы и получается, что они еще раз разделились и пошли уже по двое? Это уже выходила за рамки нормального поведения в горах.

У них было три палатки, в большой палатке спали четверо и две палатки, где спали по двое туристов. В это время, ночью температура падает до -20-25С. На южных склонах гор, по берегам ручьев, растут редкие и хилые кусты, других деревьев для костра нет. Так что, разжечь на ночь костер – не вариант. Делать нечего, мы полетели вдоль ручья, по их следам.

Тем временем со второго вертолета передали, что забрали четверых и летят в Усть-Неру, состояния туристов тяжелое.

Один из них рассказал, что попали под лавину. По его словам двое – руководитель группы и девушка остались под лавиной. А у одного из них, у молодого парня, «крыша» поехала, так как он потерял в лавине свою девушку. Поэтому они его оставили, вернее он отказался идти дальше, остался искать свою девушку под многометровым слоем снега. Где именно произошла эта трагедия, они точно не знают. Предположительно, на южном склоне одного из пиков «двух тысячников». С ним остался гид.

Остальные решили оставить их. Это и характеризует внутренний разлад в группе.

Кошмар. Мы опять собрались в центре вертолета и обсудили план действий. Теперь, экипаж смотрит и летит по следам лыжни, а мы смотрим по сторонам на следы схода лавин.

После информации о лавине я вспомнил, что на среднем течении речки Тиряхтях, там, где небольшая наледь, я заметил место схода лавины. Тут же, словно оправдываясь, сказал, что тогда я доложил начальнику. Вчера никто на мои слова не обратил внимание, поскольку следы группы мы видели только по руслу ручья и по наледи, где никакая лавина их бы не накрыла.

Да и по опыту всей нашей группы, включая вертолетчиков, было известно, что лавиноопасный период в этих местах наступает с середины апреля. Когда дневная температура переходит выше «нуля» градуса.

Конец ознакомительного фрагмента.