Я знаю, что у меня есть свободный брат. Что у папы до мамы была другая семья. С которой связи не было. С которой я никогда не общалась, я даже не знаю, знают ли они о моем существовании. Но мне всегда хотелось, чтобы у меня был старший брат. Я даже пыталась его найти. По обрывкам воспоминаний от бабушки, его имени, возможном имени. Но у меня ничего не вышло.

Я знаю, что с папой очень плохо поступил его родной брат. Я знаю со слов. Я не знаю правды со стороны папы. И не узнаю. А со стороны дяди, я поняла, что мне не хочется знать. И как будто в доказательство того, что он поступил плохо, наше общение не сложилось. Да, попыток со своей стороны к нашему общению я не предпринимала. И можно было бы на этой ноте закончить повествование про дядю. Да, я не пыталась, и не собираюсь, скорее всего что-то начинать. Но он есть, он жив. Но в наших жизнях друг друга нет. Как ни странно, по стечению обстоятельств он считается моим ближайшим родственником и самым «дальним». При наших столько малых встречах, всегда говорилось, что произошло, то произошло. И ты как будто принимаешь сей факт. Что вот так суждено было и точка.

Я никогда не спрашивала, почему дядя живет в доме родителей, а мой папа скитается. Почему так произошло. Правда ли что он подговорил родителей, которые, к сожалению, вели не очень-то хороший образ жизни, отписать дом дяде. Я любила папу, но так и не спросила дядю об этом. Я любила папу, но не отстояла его.

С фотографии на памятнике на меня смотрит улыбающийся папа. У него такая лучезарная улыбка, как будто он освещает все вокруг. Как будто он заряжает все пространство рядом с собой. Он улыбается с фотографии, где мы втроем. Я не помнила его в жизни таким. Я не помнила и не помню этой улыбки в жизни. Как жаль, что нельзя заглянуть в прошлое. Как жаль, что нельзя в своих воспоминаниях окунуться в тот момент, когда он улыбался. Когда мы были счастливы. Когда все было хорошо. Когда не было проблем с алкоголем. Когда можно было просто улыбаться.

Проблемы с алкоголем были у мамы. А по рассказам – в алкоголизме папы была виновата мама. Я всегда удивлялась, как можно кого-то что-то заставить делать, а в данной ситуации пить. Как можно добровольно согласиться на это. Как добровольно спустить свою жизнь, когда у тебя все есть. Я не знаю. Я не понимаю. Но я не осуждаю. Я всегда принимала этот факт. Я всегда любила папу. Я любила маму. Я не осуждала их. Я просто пыталась понять. Но я не поняла.

Я никогда не спрашивала папу, почему он выбрал такой путь и были ли у него варианты. Я любила папу. Я принимала его таким какой он был. Я принимала его. Но сейчас столько вопросов. Почему так. Как мне разобраться в своей взрослой жизни. Какие поступки мне совершать. Какие решения принимать. На что мне опираться. Как мне жить, если даже они не справились. Такие взрослые люди. Такие любящие друг друга люди и не смогли разобраться в своей жизни. Я каждый раз спрашиваю, как же мне разобраться в себе с кучей недоустановок, когда спросить не у кого. Почему же они, имея все, не справились. А я должна?

Я приняла решение, что сколько смогу столько и буду скрывать от папы смерть бабушки. Я не готова была говорить с ним об этом. Я действительно боялась, что мое разбитое сердце разобьют еще больше. Я любила папу, но больше ему свои чувства не доверяла. Я очень боялась, что он будет давить на больное. Моя любовь к нему могла сыграть со мной злую шутку. Мне казалось, что он знает о моей невинной любви к нему и этим воспользуется.

У нас была последняя встреча. Со смерти бабушки прошло не так много времени, но я была молодцом. Иногда себе удивляюсь, как можно с разбитым сердце и дырой в душе выглядеть как будто твоя жизнь – самое прекрасное, что может быть. Кажется, я могу преподавать уроки – как запихнуть всю свою боль куда подальше и наслаждаться жизнью. Недорого.

Наша встреча прошла с удивительной легкостью и непринуждённостью. Этакое незапланированное прощание с ним навсегда. Навсегда – какое прекрасное и ужасное слово. Эта была встреча «денег». Очередной порыв показать, что все хорошо, что все опять будет по «плану». Заведения за заведениями, много разговоров обо все ни о чем, ни слова о бабушке. Вселенная слышала меня. Чувствовала мою печаль. И стандартный план не поехать на кладбище, парадокс, да и только. Хотя мы всегда ездили с ним к маме. Всегда. Всегда были разговоры о них. Об их любви. Каждый раз. И каждый раз я представляла себе их счастливыми. Их счастье. Такое короткое, такое нежное, такое сладкое. Их любовь, которая готова была на все. Но почему-то закончилась. А я. А что я? А я никогда не спрашивала, почему она закончилась. Почему любящие друг друга люди расходятся. И как верить в любовь после его слов.

Я хорошо запомнила, где была наша последняя встреча. Поэтому, наверное, и запомнила. Последняя. Странное слово. Люди приходят и уходят из нашей жизни. Говорят, что-то напоследок и уходят. Но когда они умирают, это другое. Последняя встреча, последний разговор, последнее сказанное слово – и уже все воспринимается по-другому. Потому что действительно было последнее и больше ничего уже после этого не остается.

Мы расстались, а через какое-то время он позвонил. И задал тот самый вопрос. А почему я не сказала? Как ответить человеку, что ты его любишь, но боишься, что он разобьет тебя в дребезги. Что ты боишься, что самый близкий ударит в самое больное. Как это все, можно сказать. Ты просто придумываешь какую-то банальщину, бессмысленные предложения вылетают из рта, и ты просто пытаешься скорее закончить этот разговор. Ваш последний разговор. И опять это слово – последний. Все время, преследующее тебя. Все время, идущее по пятам за тобой. Потому что потом будет последнее письмо.

Все повторилось. Все снова повторялось. Этакая цикличность жизни моего папы. Вышел – сел. Горькая ирония судьбы. Нежелание взять себя в руки. Или просто ожидание руки помощи.

Я продолжила переписку с папой. Красивые письма. Просьба о фотографиях. Рассказы о моей жизни. О его сожалениях. Все тоже. Все также. И даже вера, что он не будет бить по больному. Но жизнь любит преподносить сюрпризы. Оттуда, откуда их вообще не ждёшь.

В один из дней мне раздался звонок мужчины, с таким прекрасным и приятным голосом. Который просто хотел со мной познакомится и пообщаться. И я ему позволила. Я не знала о нем ничего, но я не отвергла. Я разрешила мне писать и звонить. Я была юная. Я была доверчива. Я ничего не знала о мужчинах. Но я взрослела и отношения должны были быть частью моей жизни. Я понятия не имела, кто он и откуда знает мой номер. До поры до времени. Пока я все не поняла.

Я просто поняла, что мой папа, сидя в тюрьме показывал мои фото и дал мой номер этому парню. Мой мир перевернулся. Я не знала. Я не знала, что делать в таких ситуациях. Мне 20 лет. Я ничего не знаю об этой жизни. Я не знаю, как поступают в таких ситуациях. А этот парень. Этот мужчина строчит мне огромнейшие письма. Рассказывает все, за что он сидит. Как он незаслуженно сидит. Как он хочет познакомиться со мной. А мои мысли были только о том, как папа мог со мной поступить так. Какой же жизни он для меня желал. На что он вообще рассчитывал. Я же любила папу. Как же он мог со мной поступить так.