Наклонившись вперед, Хейке взял ее за руки.

— Дорогая Тула… Ты испытываешь трудности? Усилием воли она взяла себя в руки.

— Я? Нет! Абсолютно никаких трудностей! Ее слова не произвели на него никакого впечатления. Выражение его лица стало суровым.

— Испытываешь, Тула. Ты находишься в чьей-то власти. Что с тобой?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, дядя Хейке.

— Милая Тула, — вмешалась в разговор Винга, до этого сидевшая молча. — От Хейке ничего не скроешь! Ты ступила на опасный путь. Расскажи нам, что происходит.

Ах, каких усилий ей стоило бросить на них детски непонимающий взгляд!

— Ничего не происходит, — сказала она. — Я не понимаю, о чем вы говорите. В настоящий момент я немного не в себе, но разве девушки моего возраста не все такие?

— Ты права, — сказал Хейке. — Но с тобой дело куда серьезнее. Ты когда-нибудь слышала про мандрагору, Тула?

— Мандрагору Людей Льда? Слышала. Где она?

— Здесь. В этой комнате. Она на мне. И она всегда предупреждает меня об опасности. И знаешь, Тула, теперь активность ее колоссальная! Она скрючивается и изгибается, тем самым давая мне понять, что здесь, в этой комнате, находится нечто совершенно непотребное. Ты ведь знаешь, что это, не так ли?

Туле удалось выдавить из себя пару слезинок.

— Я ничего не понимаю, — всхлипнула она. — Ничегошеньки!

Хейке, до этого сидевший на другом конце стола, поднялся и подошел к ней поближе. Тула молниеносно вытащила из кармана флейту и, заложив за спину руку, незаметно опустила инструмент в дровяной ящик, стоящий возле кафельной печки. Она проделала все это инстинктивно, почти не думая.

Присутствующие заметили ее движение, но оно было таким быстрым, что невозможно было определить, что именно она сделала, тем более что все это происходило под столом.

— Встань-ка, Тула, — все так же дружелюбно сказал Хейке, но в его желтых глазах сверкнула решимость.

Желтые глаза… Где она в последний раз видела их?

Эти глаза приказали ей тогда забыть мелодию?..

У нее не было времени на размышление. Винга мягким движением руки заставила ее подняться.

— Ты должна понять, Тула, — сказала она спокойно. — Хейке считает, что ты подчиняешься чужой воле. И он знает чьей.

Тула в отчаянии переводила взгляд с одного на другого.

— Но… но я не понимаю, о чем вы говорите!

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, кто стоит за твоим странным поведением? — все так же мягко спросил Хейке.

— Нет! — воскликнула Тула, не дав ему договорить. — Я не считаю, что веду себя странно, я совершенно нормальна!

Хейке сделал вид, что не слышал ее возгласа.

— Вопрос состоит только в том, как ты попала под его влияние. Что же произошло?

Он снял с себя мандрагору. Впервые Тула увидела ее, и ей пришлось тут же опустить глаза, чтобы никто не заметил ее взгляда. Ни один «меченый» не мог скрыть своего вожделения по отношению к мандрагоре Людей Льда. Для них это был символ власти, к которой они испокон веков стремились.

Но Тула была теперь в ином положении. Как «меченая», она, конечно, желала завладеть ею. Но как подчиненная власти другого, она боялась ее как чумы.

В животе у нее все переворачивалось, она не осмеливалась даже взглянуть на мандрагору. Иначе на нее обрушились бы волны гнева.

— Взгляни, Тула, — пробасил Хейке. — Видишь, как она шевелится? Она соединяет вместе кончики корней. Что-то здесь очень не нравится ей.

«Еще бы», — с горечью подумала Тула. Она чувствовала, что ее разрывают на части две мощные силы, и при этом она вынуждена была молчать — и это она, «меченая», способная проделывать фантастические колдовские трюки! Теперь она была сведена к нулю, стала игрушкой в чьих-то руках, тряпичной куклой, разрываемой на части чужой волей.

Быстрым движением Хейке поднес к ее лицу мандрагору. Тула невольно отпрянула назад, но мандрагора не шевелилась.

Хейке растерянно покачал головой.

— Милая Тула, — сказала Винга. — Только что ты кое-что сделала.

— Сделала? Что я сделала?

«Черт побери, значит, они заметили! Ладно, не стану им перечить, только пусть уж поищут сами!»

— Ах, да! Я обнаружила вдруг, что сижу на кусочке дерева, из которого я пыталась смастерить себе флейту, но у меня ничего не получилось. Поэтому я выбросила ее в дровяной ящик. Ничего в этом нет странного.

Удалось ли ей ввести их в заблуждение своим ясным, звонким смехом? Она не была уверена в этом.

Хейке рассеянно кивнул.

Ей снова удалось выкрутиться.

«Браво, моя девочка! — зазвучал в ней голос. — Я доволен тобой!»

Как приятно было иметь поддержку, иметь кого-то, кто был бы на ее стороне! Но на какую-то долю секунды ей захотелось, чтобы ее союзниками были Хейке и Винга. Та сила, которая стояла за ее спиной, пугала и смущала ее.

«Мы одолеем их, Тула, и ты, как мой партнер, будешь щедро вознаграждена!»