Да, теперь-то она Франка знала! Ведь у нее открылись глаза.

Когда она на следующее утро вошла в дом Гардов, то, удивленная, остановилась в прихожей. С кухни доносились раздраженные голоса старших мальчиков.

– Криста делает не так, – сказал девятилетний Якоб, самый старший.

– Она накрывает на стол гораздо красивее.

– А мне дали не мою чашку, – пожаловался восьмилетний Юзеф. – А Криста всегда следит за этим.

– Ну-ка, помолчите, мальчики! – сказала тетка Абеля. – Ваша покойная мама всегда накрывала на стол именно так, и мы должны хранить память о ней, вы же знаете.

Мальчики замолчали, но в тишине как будто ощущалось недовольство и упрямство.

Криста хлопнула входной дверью, как будто только что вошла, и весело крикнула:

– Привет, где здесь в доме противные маленькие дети?

– Криста! – заорала ребятня, раздался грохот падающих стульев. Все выбежали в прихожую.

– Где же ты была, Криста? – кричали они, перебивая друг друга.

Малыши цеплялись за ее юбку.

– Мы уже думали, что ты не вернешься, – пожаловался Адам, второй с конца, хулиган, с которым никто не мог справиться. – Больше, пожалуйста, никогда так не делай.

Она даже испугалась немного. Неужели они так к ней привязались? Что же она теперь и на день не сможет их оставить?

А как же быть тогда с долгожданной свободой? Неужели ей никогда не получить ее?

– Ну ничего, от того, что меня не было, мир не перевернулся, – засмеялась она. – Пошли завтракать, вы еще не все съели!

Старая тетка приветствовала ее сухим кивком, но солнечная улыбка Кристы вскоре растопила лед. И если уж говорить честно, то тетке Абели нравилась эта застенчивая и вместе с тем импульсивная молодая девушка.

Но тетушка предпочитала держаться сурово. Никаких сантиментов, нет уж, увольте! В этом доме необходимо оберегать честь бедной покойной жены Абеля.

И, по правде говоря, ничего плохого в этом не было.

– А что тут в приходе случилось новенького, пока меня не было? – спросила Криста, которая знала, что тетушка непременно смягчится, если сможет рассказать о каких-нибудь новостях.

– Ну, ничего особенного, если не считать того, что выяснилось кое-что про пожар у Нюгордов.

– Да? И что же?

– Просто говорили, что, может быть, это из-за самого Петруса. Что он лежал и курил, а сам был пьян.

– Ну и?

– Все было не так. Все произошло из-за бочки. А сейчас они думают, что это был поджог.

– Ой! Как же это?

– Ну, понимаешь, бочка, полная золы и раскаленных углей, не может взять и сама по себе перевернуться, она не может вдруг ни с того, ни с сего покатиться по склону, ведь она же всегда стоит в такой ямке – ну, в углублении. Так что выходит, ее просто кто-то подтолкнул в нужном направлении.

– Но это же просто ужасно!

– Всегда найдется какой-нибудь сосед, который тебя не любит. А Петруса жалко, так уж получилось, что он лежал в комнате, которая загорелась первой.

– А как он?

– Сказали, что никаких изменений.

Здесь Кристе следовало бы сказать «бедняга», но она не смогла.

Ей казалось, что она все еще чувствует на своем теле его грубые и весьма целеустремленные руки. Но его родителей, конечно же, было жалко, это уж точно.

И она сказала довольно вяло:

– Бедные Линус Нюгорд и его жена!

– Сестра!

Ночная сестра быстрыми бесшумными шагами заторопилась по коридору к изолятору, в котором лежал Петрус Нюгорд.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. – Сейчас ночь, другие пациенты должны спать.

– Но мне так больно!

– Да, я знаю. Ваши легкие очень пострадали от дыма. Но вы должны лежать тихо. Так вы быстрее поправитесь.

– А можно мне сигарету?

– Конечно же, нет! Ничего хуже не могли придумать?

– Но мне так хочется покурить. А можно тогда пару глоточков? Так горло пересохло, что просто ужас. У меня там фляжка в заднем кармане.

– И речи быть не может! Давайте-ка попытайтесь лучше заснуть, это для вас самое полезное.

Петрус не сдавался. Он не мог шевелиться, ему было больно говорить, но он был такой же, как всегда:

– Я замерзаю, сестра! Не могли бы вы заползти сюда в кроватку и погреть меня? А другие пациенты прекрасно и сами обойдутся, пока мы тут с вами порезвимся немного.

Ночная сестра фыркнула и повернулась на каблуках, но не смогла удержаться от смущенной улыбки. Не очень-то умен этот симпатичный парень из изолятора!