Затем он остановился среди громоздких механизмов старого здания, в то время как Джейсон Рэнд, всё ещё целясь в него, доставал верёвки.

— Доктор Рэнд, — сказал Джон, — думаю, я немного поторопился, после того, как… Я начинаю думать, что вы отлично справляетесь с работой.

Рэнд остановился и подозрительно уставился на него.

— Так и есть. Что заставило вас так внезапно передумать?

— Ну, вы сказали о том, что нынешнее положение вещей носит временный характер, — блестяще солгал Джон Дейли. — Мне кажется, что вы правы и что в конце концов мир станет лучше. Я хотел бы помочь вам в этой великой работе по производству газа правды. Теперь у меня есть только самое большое желание помочь, и, уверяю вас, у меня больше нет желания останавливать вас.

Джейсон Рэнд выглядел озадаченным.

— Это, конечно, неожиданная перемена взглядов, — сказал он. — Если бы не факт того, что лгать теперь невозможно, я бы подумал, что вы лжёте. Но поскольку я знаю, что вы говорите правду, я рад это слышать. И я приглашаю вас продолжить это великое дело вместе со мной, мой мальчик.

Он положил пистолет обратно в карман и протянул ему руку. Джон мгновенно бросился к нему.

Две минуты спустя у него был пистолет, а взъерошенный Джейсон Рэнд тупо смотрел на него.

— Но вы же сказали мне… — пробормотал он.

— Я солгал вам, — признался Джон, вынул гранулы из ноздрей и показал их ему. — Вот как я это сделал. А теперь, доктор, я свяжу вас на время, пока я буду разбирать это ваше дьявольское устройство.

Через два часа завод был основательно разгромлен, и Дейли развязал сжавшегося в комок озлобленного Джейсона Рэнда. Он запер химика в его комнате, нашёл другую и лёг спать.

Вечером следующего дня он в компании разгневанного Рэнда добрался до Нью-Йорка. Хаотическая неразбериха, царившая там, казалось, улеглась, но когда Рэнд увидел свидетельства её недавнего существования, он уже не казался таким разъярённым, как вначале.

Последние выпуски газет кричали о том, что внезапная волна того, что они назвали «неконтролируемой речью», схлынула так же загадочно, как и появилась. Люди, по их словам, больше не говорят того, чего не хотят.

Когда они с Рэндом шли к лаборатории, Дейли услышал, как продавец лезвий громко кричит:

— Лезвия, которые служат почти вечно, парни! Выгодная сделка века!

Он услышал, как проходивший мимо мужчина сказал увядшей женщине, шедшей рядом с ним:

— Теперь, дорогая, ты знаешь, что выглядишь так же хорошо, как и всегда.

Он увидел объявление на газетном киоске, которое гласило: «Президент предсказывает бум в бизнесе — Фондовый рынок снова растёт!»

Другой плакат гласил: «Угроза войны утихает, поскольку Япония подтверждает своё стремление к миру!»

— Похоже, всё снова нормализовалось, — сказал Джон.

Джейсон Рэнд хранил мрачное молчание.

В лаборатории они обнаружили газетного репортёра, ожидавшего Рэнда.

— Доктор Рэнд, мы хотели бы услышать от вас, как и от других наших выдающихся учёных, заявление об этой недавней волне психических отклонений в речи, — отрывисто сказал он. — Было высказано предположение, что какой-то человек мог каким-то образом стать причиной всего этого, и что его следует разыскать и повесить. Как вы думаете, такое возможно?

Джейсон Рэнд перевёл взгляд с выжидающего лица репортёра на Джона Дейли и обратно на репортёра. Потом кашлянул.

— Я думаю, — сказал он внушительно, — что эта идея — полная чушь. Ни один человек не мог бы создать нечто подобное.

— То же самое думает и любой другой учёный, — сказал репортёр. — Спасибо за ваши слова, док, и всего хорошего.

Он ушёл, а Джейсон Рэнд немного виновато посмотрел на своего ассистента.

— В конце концов, — сказал он, — бывают моменты, когда говорить чистую правду не совсем желательно.

Джон кивнул.

— Мы больше не будем говорить об этом, — с достоинством произнёс Рэнд. — Но постарайтесь прийти завтра утром вовремя.

Джон вышел, ухмыляясь. Не прошло и получаса, как он уже поднимался по ступенькам дома Лейнов. Уилсон Лейн встретил его на крыльце, его круглолицее лицо было зловеще нахмурено.

— Кажется, я говорил тебе никогда больше сюда не приходить, Дейли, — вместо приветствия прорычал он.

— Мистер Лейн, я пришёл извиниться, — искренне сказал Джон. — В тот вечер, когда я оскорбительно разговаривал с вами, я был немного пьян и не понимал, что делаю. Когда я позвонил, было то же самое. Но с тех пор я понял, каким дураком я себя выставил, и хочу, чтобы вы простили меня.

Уилсон Лейн насторожённо посмотрел на него.

— Значит, ты не считаешь меня старым занудой?

Джон рассмеялся и положил руку ему на плечо.

— Вас? Конечно, нет. Я только надеюсь, что через двадцать лет я буду таким же хорошим спортсменом, как и вы, сэр!

Круглолицый отец Лоис просиял.

— Тогда всё в порядке, Джон. Я рад видеть, что ты снова стал самим собой. Лоис пошла в сад. Надеюсь, ты и с ней помиришься.

Джон нашёл её там, но, увидев его, она быстро направилась к дому.