Я не мог позволить, чтобы кто-то из верхушки командования этой группировки сумел уйти в живых и продолжил терроризировать мою семью. В культурной столице их будет ждать засада, организованная связями отца в ФСБ, а тем временем мы уничтожим их в самом гнезде. Официально нам удалось устроить всё как туристическую поездку, под выдуманными именами.

Мне оставалось только гадать, какие способности от меня скрывал собственный отец, сумевший за такой короткий промежуток времени организовать не только поездку, но и вполне легальные документы. С помощью них и связей мы пересекли воздушное пространство Казахстана, затем Узбекистана, а на границе Афганистана нас ждала группа встречающих.

После того как Талибан получил контроль над всей страной, видеть разъезжающих на стареньких тойотах бородатых мужиков, вооруженных сорок седьмыми калашами было привычным делом. За тысячу долларов они должны были доставить нас до Кабула, а еще за десять, мне удалось купить их преданность.

Они не задавали вопросов и где-то раздобыв двух пареньков славянской внешности, вручили им наши документы и возили по всей столице страны, а именно по тем местам, которые мы должны были посетить как туристы. Документы требовались лишь для того, чтобы пересечь границу, и обратно я планировал вернуться с помощью разломов.

Десять тысяч долларов, для вооруженной группы в пять человек в рваных сандалиях и с потёртыми Калашниковыми могли кардинально изменить жизнь. Еще за пятьсот долларов я купил старенький пикап, которого хватило прямиком до кишлака посреди пустыни на западе страны. Я заглушил мотор, наблюдая за тем как из-под капота поднимался пар, и слегка ослабил куфию, головной убор в виде шарфа, без которого нельзя прожить в пустыне. К тому же он неплохо закрывал моё лицо, не выдавая славянские черты.

— Закипела. — Злобно бросил отец, допивая остатки воды.

Мы почти на месте. — Ответил я, ныряя в бардачок за очередной бутылкой. — Только я не вижу точки входа.

— Ты её и не увидишь, сын. — Произнёс отец, сверяясь с показателями прибора навигации.

— Думаешь они нас заметили? — Поинтересовался я, осматривая окрестности.

— Возможно, а может и нет. С этими людьми никогда не угадаешь.

Белоснежные, будто выточенные песком времени хибары кишлака, смотрели на нас у небольшого горного хребта. С первого взгляда он мог показаться заброшенным, и местные жители покинули его из-за бесконечных конфликтов, но на самом деле они привычно попрятались в своих домах. Отец внимательно осматривал территорию кишлака и нечто в его взгляде мне подсказывало, что он здесь не в первый раз.

На дворе стояло ранее утро, но даже несмотря на это, солнце припекало своими лучами. Я заметил, как из поселения показался одинокий старик, замерший словно статуя. Облаченный в белоснежный халат, с длинной седой бородой, мужчина пристально смотрел на нас, не двигаясь с места. Отец закинул автомат за спину, поудобнее перетянул ремешок, и спрятал его под кандурой, длинной коричневой робой до пят.

— Пойдем. — Произнёс он спокойным голосом.

— А как же машина?

Отец взглянул на транспорт, который вряд ли уже сдвинется с места и ответил. — Местные о нём позаботятся.

Под этим он видимо имел ввиду, что за несколько минут, они растащат его на металлолом, оставив после себя лишь засыпанный песком каркас. Отец знал эти места лучше чем я, хоть и никогда не говорил, что ему пришлось тут побывать. Он был слишком молод, когда началась и тем более закончилась Афганская война, но я не мог избавиться от чувства, что здесь его возможно знали.

— Здравствуй, Тайга. — С заметным среднеазиатским акцентом, произнёс старик, опираясь на толстый прут, служивший ему подпоркой для перемещения.

— Здравствуй, Абдулла. — Ответил отец, и кажется я даже смог различить нотки уважения в его голосе.

Старик осмотрел меня с ног до головы, облаченного в кандуру и произнёс. — Это твой сын? Не думал, что когда-нибудь увижу твоих детей, жаль что при таких обстоятельствах.

Отец молча протянул ему небольшой бумажный, свёрток квадратной формы, который хранил в рюкзаке с самого начала путешествия. На все мои вопросы о содержимом, он просто отвечал, что это «дар». Я знал, что внутри находились не деньги, но признаться не был уверен, желал ли знать правду о содержимом или нет.

Старик благодарно принял подарок, и что-то прошептал на своём языке. Моих скудных познаний хватило, чтобы определить местную речь пушту, но звучала она странно, будто не являлась родной для человека. Еще перед отправкой я проштудировал несколько аудиокниг, а повышенный интеллект позволил запомнить множество слов и речевые отличия разных диалектов. Эх, была бы у меня такая способность, когда я только начал учить китайский, справился бы за один семестр!

Дар скрылся под белоснежной робой, и старик предложил зайти в его дом. Внутри приятно пахло специями и нечто сладковатым. На полу, поверх цветастого ковра, нас ожидал небольшой чайничек и свежие лепешки. Кто его заварил, и испёк угощение было неизвестно, учитывая что все местные жители попрятались по своим домам.