— Привет! — Диана лучезарно улыбнулась девчонкам и благодарно кивнула мне, когда я пододвинул ей стул. — Вот мы снова свиделись. Как дела.

— Замечательно, — улыбнулась в ответ Лена и тут же сменила улыбку на оскал. — Было пока ты не припёрлась.

— Фу, как грубо, — наигранно возмутилась Диана. — От композитора, которому пророчат мировую славу я ожидала больше такта.

— Зачем мне быть тактичным, когда какая-то ш… — Зосимова явно хотела сказать что-то более грубое, но всё же взяла себя в руки и смягчила выражение. — швабра, хочет увести моего парня.

— Твоего? — подняла идеально сделанную бровь Микоян и кивнула в сторону Сикорской. — Или её? Софья, ты ничего не хочешь сказать.

— Поделить Семёна мы можем и без твоих комментариев, — а вот Соня, как и положено воспитанной девушке из высшего общества прекрасно держала себя в руках. — До этого у нас прекрасно получалось. Небольшие разногласия не в счёт. И это не имеет никакого отношения к тому, что ты пытаешься его у нас отбить.

— А я думаю, что Семён не вещь и сам решает, с кем ему гулять, правда дорогой? — Диана сверкнула в мою сторону глазами, но я сделал вид что не заметил, расставляя тарелки с ложками и примериваясь к торту. — Мне совсем немного! Приходится блюсти фигуру. И ладно было бы моё любимое «Птичье молоко», но, к сожалению, здесь удалось найти только «Сказку», а она очень калорийная.

— Мне фигуру блюсти не нужно, так что отрежь побольше. — Сикорская тоже могла в ехидство. — Может стоит вернуться из дикой провинции в столицу, есть там молоко или «Прагу» и забыть про ужасы Сибири как про страшный сон? Зачем заставлять себя так страдать?

— Вот именно, — поддержала соперницу Лена, которая тоже была не лишена некоторого аристократизма, правда в повседневности старалась вести себя как можно проще, чтобы не отбиваться от коллектива. На неё и так поглядывали с изрядной завистью из-за творчества, а главное его признания, так что девчонка не хотела обострять, но сейчас её словно подменили. — К чему отпрыску известной династии такие муки? Этот ужасный дождь, грязь, слякоть. Отсутствие привычных магазинов и ресторанов. Серая провинция, что с нас возьмёшь.

— Ну не стоит прибедняться, — отмахнулась Микоян, с благодарным кивком принимая у меня тарелку с куском торта. — Никакая вы не провинция. Всё-таки Новосибирск не зря зовут столицей Сибири. Даже одно время ходили слухи о переносе столицы в ваш город. Так что мне очень нравится, даже жалею, что раньше не была. А театр Оперы и балета у вас какой?! Буквально вчера была на Аиде, это же чистый восторг! Не хуже, чем в Большом. Очень понравилось. Теперь хочу обязательно попасть на Баядерку. Семён, составишь мне компанию?

— Семён? В оперу? Вот это вряд ли, — чуть улыбнулась Софья. — Он у нас больше по року. Вот позвала бы ты его на концерт Гражданской обороны, тогда да. Помнишь, летом ходили?

— Извини, я существо сугубо приземлённое и максимально далёкое от высокой культуры, — я ничуть не кривил душой и раскаяния не испытывал. — Меня что от оперы, что от балета в сон клонит. Максимум на что я способен — это «Юнона и Авось». Но там хоть понятно, о чём поют.

— Да, я видела в постановке Марка Анатольевича, это очень красиво, — кивнула Диана, ничуть не смущённая отказом. — А рок я тоже слушаю, хоть и не скажу, что являюсь любительницей музыки протеста. Однако, считала, что общение с вами, Елена, привьёт Семёну вкус к хорошей музыке.

— Семён уже достаточно взрослый и разумный человек, чтобы менять свои пристрастия. Да и не обязательно необходимо, чтобы человек любил именно классику. — Лена никак не показала, что её задела последняя шпилька. — Это мещанство и снобизм. А мы, прогрессивная советская молодёжь открыта всему новому и инновационному. Рок не обязательно должен быть музыкой протеста. Та же «Юнона и Авось», коли её вспомнили, прекрасная сага о любви. А можно так же вспомнить «Иисус Христос — суперзвезда», тоже максимально далёкое от классики произведение, но какой оно даёт эффект.

— Планируете написать рок-оперу? — Диана сделала вид что увлечена тортиком, — И когда её можно будет услышать?

— Как только будет готова, — чуть улыбнулась Зосимова, не поведясь на «слабо». — Это если я вообще за неё возьмусь. Ведь стилей и направлений музыки огромное количество, зачем себя ограничивать искусственно. Тем более что я ещё только учусь. Вот закончу школу, потом филармонию и тогда посмотрим.

— А как же творческий зуд? — подняла глаза от тарелки Микоян. — или это всё сказки? Семён, вот ты как свои стихи пишешь? По наитию или долго обдумываешь идею, выверяешь каждое слово?

— Я их вообще не пишу, просто вспоминаю те, что в другой жизни слышал. — я не собирался углубляться в споры о творчестве, поэтому сказал правду, пусть даже девушки подумали, что это шутка. — Так что по поводу творческого зуда это не ко мне. Ну или как минимум не со стихами. Вот кодинг другое дело. Тут бывает да, и накрывает вдохновением, и сидишь, каждую строчку разбираешь, чтобы понять, почему ничего не работает. Другой вопрос можно ли считать это творчеством? Искусством-то точно нет.

— Почему? — удивилась Софья. — Я, конечно, в программировании не сильна, но как по мне, это тоже своего рода искусство. Если уж на то пошло, и музыка и стихосложение подчиняется своим законам. Использует определённые обороты, приёмы. Чем программирование хуже?