– Лалибэй? – Демон изогнул одну бровь и шагнул вперед.

– Ты мне что-то недоговариваешь? – спросил Виктор, увидев тень сомнения на лице Октавиана. – И что это за свеча?

– Свеча жизни, – ответила за демона Циара. – Вот только чья?

Лицо демона побелело.

– Моего сына. Ниса забрал Дракон.

– Что ты такое говоришь? Объяснись! – Виктор все больше запутывался в происходящем. Нелегко быть правителем, но теперь рамки его мира расширились, здесь тоже существовал свой мир, совершенно ему незнакомый, а Виктор не любил терять контроль. – Нис – мой племянник! Он пострадал по твоей вине? А где Дженни?

– С ней все в порядке, – успокоил его демон. – А мальчика… я пока не могу найти. Дракон хорошо спрятал его.

– Но зачем?

– Старые счеты. Не только тебе, Виктор, не понравилось мое возвращение.

– Идем за Нисом, – без колебания проговорил Виктор.

– Я бы с радостью, – ответил демон, – но я не знаю, куда. А мне очень непросто, знаешь ли, оставаться в Запределье, когда меня тянет… туда! – И он указал в небо. – Но со свечой мне туда больше нельзя. Я и так истратил времени куда больше нужного, пока, между прочим, прятал твое, Виктор, тело!

– Я этого не просил.

– Я тоже.

– Ну хватит уже! Так что нам теперь делать? – перекрикивая их, спросила Циара. – За зеркалом пойдем, за цикадой – или мальчишку спасать? А может, будем стоять тут и пререкаться? Решите уже! Взрослые, а толку от вас мало! – Она рыкнула, стиснула руки в кулаки и пошла прочь от них. – Всю голову мне уже заморочили, – ворчала она себе под нос.

Демон фыркнул и пошел следом за ней. Виктор стоял и смотрел на две удаляющиеся фигуры. Вдруг песок у него под ногами пришел в движение, и его потянуло вниз. Виктор попробовал выдернуть ногу, но песок лишь плотнее сомкнулся вокруг щиколотки.

Ничего не оставалось, как позвать на помощь – вот только вместо слов из его рта донеслось стрекотание. Слава Ремесису, Октавиан уловил странные звуки и обернулся, крикнул ему в ответ, но Виктор тоже не разобрал слов. Еще мгновение, и демон сам попал в песчаную ловушку. Песок взвился между ними, превращаясь в золото. Октавиан пытался выбраться, как и Виктор, но даже сила демона здесь отказывалась помогать им.

Циара обратилась лисицей и теперь порхала над песком, еле касаясь его мягкими лапами, но не могла найти устойчивого места. Демон занес руку над головой, спасая свечу, но уже увяз по колено, а сам Виктор застрял по пояс. Золотой песок завихрился, собираясь в образ некого создания с туловищем человека, но крыльями насекомого. Это и есть Золотая Цикада! Виктор не рассчитывал, что артефакт окажется живым. Насколько, конечно, можно быть живым в мире духов.

«Отпусти нас!» – пророкотал Виктор, не надеясь, что Цикада его услышит. Создание ехидно ухмыльнулось, выхватило из руки демона свечу и, распахнув сверкающую золотом пасть, проглотило ее.

Внутри у Кейто все закипело от ярости. Его, Восьмилапого демона, посмела поймать в ловушку золоченая букашка? И забрать свечу жизни его сына!

Он слышал много историй о том, как Золотая цикада губит путников пустыни, но сам не сталкивался с ней. Этот песок лишал его всяческой возможности переместиться, а тени превращали песчинки в пыль, которая вновь складывалась в песчинки. Это было весьма необычно, стоило отдать должное букашке.

Деструкция тут бесполезна, понял Кейто. Цикада умело превращала разрушение обратно в материю. Но это существо не понимало, против кого пошло.

А они с Нисом даже не успели пообщаться, Кейто оплошал дважды, и если первый раз можно было списать на незнание, то второй случился по его вине – он сам не уберег сына. Разве он мог стать хорошим отцом…

Перед его глазами мелькнул серебристый росчерк – это Циара, обернувшаяся лисицей, бросилась на златокрылого, и они сплелись в один сияющий клубок. Кейто не мог упустить такого момента, действовать следовало сейчас же. Песок затянул Виктора по шею, оставив над поверхностью только его голову. На лице запечатлелся как всегда хмурый надменный взгляд. Сейчас вряд ли его умственные барьеры так сильны, а значит, их можно разрушить. Кейто мысленно потянулся вперед, осознавая, что словами до Виктора не достучаться – букашка наложила на них чары, и они могли лишь смешно стрекотать.

В другой ситуации это бы даже повеселило Кейто, но не сейчас, когда на кону были жизни дорогих ему людей.

«Ну давай, горделивый мерзавец, впусти меня в свою обитель», – мысленно надавил Кейто, и барьер стал рушиться под его натиском.

«Какого стража», – начал было Виктор, но Кейто не дал ему возможности завершить мысль, прислав образ распадающегося и вновь оживающего песка.

Вот только в ответ увидел то, что предпочитал бы сразу же стереть из памяти. Одно и то же воспоминание вновь и вновь прокручивалось в голове Виктора: Юви поворачивается и смотрит на него с такой любовью, которая встречается лишь раз в жизни. Теплота, обожание, желание – все в одном взгляде. В нем отражался сам Виктор. Кейто мог бы и дальше отмахиваться от этого, но в душе – если она у него еще осталась – он все понимал. Юви никогда не полюбит другого так же, как Виктора.