– А то, – произнес Роньин, нависая над Карлини, – что высшим незачем водиться с такими, как ты.

«Такими, как я?!» – на Карлини нахлынула ярость за себя, за свою семью, за всех тех, кто жил внизу.

– А чем мы хуже тебя? – спросил он, сделав шаг навстречу Роньину и оказавшись почти вплотную к нему. – Чем ты лучше меня?

Роньин усмехнулся, продемонстрировав свои ярко выраженные клыки. Его глаза ярко замерцали в полумраке, а вместе с ними и его новое кольцо силы на большом пальце. Он посвятился совсем недавно. Его провозгласили аренией – морфом самой высшей касты – и теперь был полон сил и уверенности в себе.

– Тем, что мы не забыли, что такое настоящая магия, – сказал Роньин и одним взмахом руки сильно толкнул Карлини.

Магия отбросила его на мокрый песок.

Карлини видел, как Ньяр спокойно смотрела на это. А затем просто принялась болтать с остальными из компании. Роньин повернулся спиной к Карлини и вернулся к своим.

«Быть может, ты думаешь, что поставил меня на место, – подумал Карлини, поднимаясь на ноги и хватая острый продолговатый камень из песка. – Я сам покажу, где твое место!»

В этот момент раздалась песня одинокого рога. Морфы с берега закричали под новую волну рокота барабанов. Костры вспыхнули с новой силой. Океан, шипя и разбиваясь о соседние скалы, пытался заглушить крики и музыку.

Карлини расплылся в озлобленном оскале и изо всех сил полоснул камнем по ладони. Острая порода разорвала плоть, выпустив драгоценную морфийскую кровь. Не теряя ни капли, Карлини собрал ее всю и превратил в магическую печать, искрящуюся алыми искрами.

Компания Роньина заулюлюкала. Ньяр подхватила этот клич и рассмеялась. Они уже ждали начала битвы.

– Ты бросаешь мне вызов? – спросил Роньин, обходя Карлини и даже не спеша создавать печать.

Их начали обступать морфы. Они начали топать по песку, разбрызгивая соленые брызги воды.

– Я покажу тебе, что ты не лучше меня! – закричал Карлини. – Я покажу тебе, что ты не лучше любого из нас.

Карлини издал протяжный рык, вторя рокоту камней, обрушившихся с соседней скалы в воду. Ярость застилала ему взгляд. Он сделал широкий шаг и, взмахнув веером печати, отправил в сторону Роньина магический полумесяц, искрящийся в полумраке. Юный арения не ожидал такого поворота и не успел увернуться. Лезвие попало ему в плечо, оставив большой кровавый след. Роньин взвыл от боли и настроился уже серьезнее. Из-за спины взметнулись в воздух крылья-лезвия, которые были словно сотканы из тумана. Они раскрылись с оглушительным хлопком, заставив Карлини зажмуриться. Многие закрыли уши, но продолжили кричать.

Вода собирала камни под ногами. Карлини и не думал отступать. Он чувствовал, что магия, созданная его кровью, может вот-вот разрушиться, поэтому закрыл глаза и принялся слушать, что подскажет ему сердце. Его влекло вперед. Хаос подсказывал ему не бояться. Карлини, словно в танце, сделал разворот и широкий шаг навстречу противнику. Так он создал два перекрестных искрящихся полумесяца. Роньин прикрылся крыльями и отбил атаку. Он сделал размашистое движение и ударил Карлини печатью. Юношу опрокинуло назад. Он упал затылком в песок. Стало холодно, волосы намокли и тут же прилипли к шее. Карлини успел немного приподняться, но Роньин был уже рядом. Он нанес ему сильный удар крыльями, полоснув по груди. На рубашке тут же появился кровавый след, который медленно начал проступать сквозь ткань. Рана была неглубокой, но предупредительной. Роньин был очень близко. В этот момент Карлини быстро убрал печать. Он уперся рукой в плечо противника. Кровь на его ладони тут же образовала печать. Плечо пробило лезвием насквозь.

В этот момент магия Карлини иссякла. Он обмяк и упал спиной на песок. Вода ласкала его волосы, остужала горячую голову. Это продлилось не долго. От злости и ненависти Роньин сел на него сверху и принялся жесткого избивать. Карлини чувствовал ужасающую боль. Он хотел бы подняться и продолжить сражаться, но не мог даже пошевелиться. Силы иссякли. Холод, который раньше был только в кончиках пальцев, охватил его кисти целиком. Лицо пылало от боли, на губах появился привкус железа. Глаза застилала кровь и угасающая ярость.

Наконец, когда сознание было готово померкнуть, Карлини увидел белый свет. Кто-то отбросил своей магией Роньина в сторону. В этот момент темнота заволокла темное небо, на котором уже показался янтарный и острый месяц, скрывающийся за бледной мантией облаков.

Карлини очнулся от того, что океан пытался забрать его себе. Волна тянула юношу в свою пучину, как будто он был одним из тех маленьких камушков в песке, с которыми можно было играть.

С трудом Карлини выбрался на берег. Длинные белые волосы были мокрыми, спутанными и полными песка. Юноша дрожал от холода. Он почти перестал чувствовать свои руки, тело самопроизвольно съеживалось, мышцы отчаянно сокращались в попытках хоть как-то согреться.

Вокруг не было никого. Повсюду были остывшие костры, превратившиеся в кучки углей. Холодные мокрые факелы качались на волнах. На ледяном и гладком песке виднелись следы крови от побоищ. В глубине пещеры стояли пустые бочки из-под вина.