– Ищете что-то? – лукаво интересуется Дэниэль.

– Пути отхода, – коротко отвечаю я.

– Так скоро покидаете меня?

– Нет, – выпаливаю я. – Пока нет. Мне нужно… я хочу понять, попытаться понять происходящее. И так получилось, что единственный человек, с которым я могу об этом поговорить – вы. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Буду счастлив ответить вам на все. Если вы сперва ответите на мои.

– Идёт.

Дэниэль встаёт из-за стола и начинает расхаживать по комнате.

– Где вы нашли мой портрет?

– В поместье моего нанимателя – господина Ришара. Он собирает коллекцию картин и пригласил меня для оценки стоимости имущества.

Дэниэль кивает.

– Какой сейчас год?

– Две тысячи двадцать третий.

Удивленный вздох вырывается из груди мужчины, но он берет себя в руки и лишь поднимает брови.

– Сто пятьдесят три года… – задумчиво произносит он. – Мисс Прайс, расскажите немного о себе, о вашей семье, времени. Обещаю, что после этого удовлетворю ваше любопытство.

Я не знаю, с чего начать свою историю. И решаю начать с самого начала. Я рассказываю ему, что родилась и прожила всю жизнь во Франции. Рассказываю о смерти родителей и о своей приёмной семье. Рассказываю об учебе в Американском университете Парижа на искусствоведа. О путешествиях. О технологиях нового времени. О приезде в Нормандию. О поместье, о Клоде Ришаре, о Матильде и о Дэвиде. Я рассказываю ему всё, что знаю, а он внимательно слушает меня, не перебивая. Когда я заканчиваю монолог, Дэниэль с грустью смотрит в окно и молчит. Проходя секунды, минуты. Он поворачивается и его лицо не выражает ни одной эмоции. Ни удивления, ни интереса, ни испуга. Он принимает сказанное мной, как должное.

– Вы можете задать свои вопросы, – тихо произносит он.

Сперва мысли в голове путаются, но я начинаю с вопроса, которой больше всего не даёт мне покоя.

– Имя Елена Делоне вам о чём-нибудь говорит? – В этот момент понимаю, что застаю его врасплох. Его глаза округляются, а рот слегка приоткрывается. Затем он плотно сжимает губы.

– Да, мы… я знал её. Мы были вместе. Но откуда?..

– Ваш портрет написала она. Тот самый портрет, который привёл меня сюда. Он написан в 1870 году. В год… в год вашей смерти?

– Я погиб на поле боя, в сражение под Мецей, как я уже говорил. Сначала не было ничего, пустота. Но затем… – его взгляд становится пустым. – Затем я очнулся на полу в этом кабинете. Бродил по поместью в поисках кого-либо, кто мог бы дать мне ответы. Но я был один. Тогда я решил выйти на улицу, и не смог… Я не смог покинуть здание, какая-то неведомая сила удерживает меня. Я решил тогда, что это мой личный ад.

– А вы не пытались?… Ну… – я не решаюсь продолжить предложение.

– Закончить своё существование?.. – Он усмехается. – Много раз. И каждый раз я просыпался в своём кабинете невредимым. Что лишь подтвердило мои догадки, что это наказание за мои грехи. Если бы не…

– Дэниэль не заканчивает фразу, продолжение которой я так жду. Он замолкает.

– Если бы?.. – пытаюсь подтолкнуть его я.

– Если бы… – он раздумывает, а затем дергает головой в сторону, отбрасывая какую-то мысль. – Если бы не ваше появление. Оно перевернуло всё, что я знал раньше. В этом нет никакого смысла. Но… но может быть есть шанс? Может быть вы мой шанс на спасение?

Вот оно. Сквозь его холодность и бесстрастность снова пробивается надежда. Надежда на освобождение, на спасение. Человек, заточенный наедине с самим собой многие годы, десятки лет, в этот момент видит во мне свой единственный шанс. Шанс стать свободным. В его голубых глазах читается почти мольба. Безмолвная. Но моё сердце сжимается от этой уязвимости, которой он дал волю. Дэниэль не похож на человека, который готов просить кого-то о помощи. И он не просит сейчас. Но я ясно осознаю, глядя ему прямо в глаза, что не смогу теперь его бросить. Мне нужно постараться выяснить, что происходит. Ведь почему-то именно я смогла переместиться в картину.

Поднявшись с дивана, я подхожу к окну и беру руку Дэниэля в свою в знак поддержки. Разряд тока снова проходит от руки и до самого сердца. Дэниэль удивленно смотрит на меня. Наверное, я перехожу границы, но мне очень хочется дать ему понять, что он не один, больше не один. У меня не получается сразу подобрать нужные слова, но я всё же пытаюсь.

– Я не знаю, во что мы ввязались и не знаю, с чего начать, – с трудом произношу я, – но господин Де Лабом, я обещаю вам, что мы со всем разберемся. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь вам обрести свободу.

Тогда лишь двое тайну соблюдают,

Когда один из них её не знает.

"Ромео и Джульетта", Уильям Шекспир

Утром следующего дня я просыпаюсь полная решимости найти хоть какую-то информацию о событиях во Франции второй половины XIX века. Поначалу это кажется непосильной задачей, и я не могу сформулировать план действий. Дом кажется непривычно тихим. Матильда накрывает завтрак, ведя себя при этом подозрительно молчаливо, а затем скрывается на кухне. Дэвид уехал по каким-то делам в Париж, а о присутствии господина Ришара в поместье я успеваю забыть. Складывается ощущение, что он не покидает не только свой дом, но и свой кабинет.