Шрифт:
«Получай, ты, кусок дерьма, понапрасну расходующий кислород. А теперь лучше вали из города, потому что тебе точно не останется в нем места, как только я расскажу всем своим друзьям – владельцам клубов о том, что ты сделал!»
Но на этом я не остановилась. Отправила его фотографию в местные газеты и сообщила им обо всем, что он натворил.
Слишком жестко? Вот жалость. В следующий раз не будет распускать руки с персоналом.
– Все уже в прошлом. – Я небрежно махнула рукой. У меня не было времени говорить о Фрэнке. Нужно выяснить, справляются ли мои яйцеклетки со своей клятой задачей.
– Нам нужно найти кого-то на его место. – Росс так и сидел на краю моего стола. Я пошла дальше в уборную.
– Да, только убедись, что кандидат прошел полную проверку.
В уборной я села на корточки и помочилась на тест. Но не отложила его в сторону, чтобы ждать результатов, как взрослый человек, а сверлила полоску сердитым взглядом, молясь о том, чтобы увидеть две отчетливые розовые линии, а не одну блеклую.
Когда на полоске в самом деле появились две линии, я сфотографировала ее на телефон и отправила Дэвону с подписью: зеленый свет!
Я вышла в кабинет, села за стол и попыталась сосредоточиться на электронных таблицах. Взгляд то и дело метался в сторону, к телефону, пока я ждала ответ Дэвона. Когда прошел целый час, а он так ничего и не написал, я перевернула мобильник, чтобы не видеть экрана.
«Пора угомониться», – мысленно ругала себя я. Он занят. Каждый час его рабочего дня стоил немалых денег. Разумеется, он не мог все бросить и примчаться в «Мадам Хаос», чтобы зачать мне ребенка.
Спустя примерно два часа после того, как я отправила сообщение, в мой кабинет снова вошел Росс. Поставил мне на стол дорогую на вид бутылку шампанского, на горлышке которой висела маленькая золотая карточка.
– «Дом Периньон»? – Я с сомнением приподняла бровь. Эта конкретная партия стоила по тысяче долларов за бутылку. – У нас такого нет. Где ты его взял?
– А это вопрос часа. Открой чертов конверт, и узнаем. – Росс указал подбородком на карточку, которая при более внимательном осмотре оказалась миниатюрным конвертом. Меня наполнил ужас. Было очень похоже на романтический жест, а это не мое. Мне больше нравилось, когда Дэвон сравнивал нас с обезьянами.
– Откуда ты знаешь, что это для меня? – Я с подозрением посмотрела на Росса.
– Ой, я тебя умоляю. Мне покупают только газировку из автомата. Давай. От кого оно?
Я быстро открыла загадочный конверт. Из него выпали два билета. Взяв один, я заметила, что у меня дрожат пальцы.
– Билеты в оперу? – удивленно спросил Росс. – Какое вранье ты скармливаешь бедным парням в «Тиндере»? Этот чувак явно тебя не знает.
Да он издевается надо мной. Он прекрасно знает, что я не хожу на свидания.
– Я сказала, что люблю Опру [10] , а не оперу. Очевидно, он не так услышал. – Я демонстративно зевнула. Ни за что на свете не расскажу Россу о Дэвоне. Мне и так хватило унижения, когда признавалась подругам о своем бесплодии. Я очень гордая женщина.
10
Опра Уинфри – популярная американская телеведущая.
– И почему меня никто не водит ни в какие красивые места? – надулся Росс.
– Ты слишком быстро отдаешься, – тихо ответила я, продолжая глазеть на билет в своей руке, будто на труп, от которого нужно избавиться.
– Ты тоже. Не ходишь перед этим даже на первое свидание.
– Могу отдать тебе билет, если хочешь.
Я не пойду смотреть оперу. Меня ждала работа. Нам не хватало одного бармена. Я напомнила себе, что Дэвон сделал это по той же причине, по которой делал все остальное, – чтобы манипулировать, играть и приводить других в замешательство. Наверное, он счел, что будет забавно вызвать у меня ощущение, будто мы встречаемся. Мне пришлось прояснить ситуацию.
Белль:
Привет тебе, питающийся улитками выпендрежник в жилете. Я не смогу пойти с тобой сегодня в оперу, но ты можешь заехать ко мне в любое время после полуночи, и обещаю, что возьму такие же высокие ноты. – Б.
Это сообщение тоже осталось без ответа.
Я проработала до вечера, обслуживая посетителей за барной стойкой вместе с шестью другими барменами, одетая в кружевное платье с оборками и корсетом. За годы, на протяжении которых я строила карьеру, я так привыкла к запаху собственного пота, что наслаждалась им.
Я подавала напитки, нарезала лайм и спешно бегала на склад за зонтиками для коктейлей. Танцевала на барной стойке, флиртовала с мужчинами и женщинами и не раз пользовалась успехом, ознаменовав тем самым марафон чаевых.
Над сценой поднялся занавес бордового цвета, явив концертную группу в смокингах. Высокие стены пропитала джазовая мелодия. На сцену неспешно вышли танцовщицы бурлеска на высоких каблуках и в сверкающих платьях серо-зеленого цвета. Люди кричали, хлопали и свистели. Я остановилась с ящиком коктейльных зонтиков в руках и с капающим со лба потом, с улыбкой за ними наблюдая.