Понятно, зачем я понадобилась ей сегодня. Мы с кошкой переглядываемся, и в этот момент она словно передает мне важную миссию – теперь и я знаю о существовании этих комочков, а значит, в ответе за них. Вот хитрюга рыжая. Наблюдение за семейной идиллией изрядно затянулось. Ноги затекли, пока я сидела на коленях и изучала каждое крохотное создание, отмечая интересные узоры и полоски на пока еще реденькой шерстке. Я встаю и вдруг понимаю, что еще никогда не заходила в это крыло Сколастики. Место здесь кажется еще более затворническим, чем прочие, хотя что может быть уединеннее нашего собора? Разве что сама Башня Тишины.

Разминаю ноги и разглядываю свои туфли из бледно-серой потертой кожи, со сбитыми носками и кое-где прохудившейся подошвой. На них падают желтые и синие лоскуты света от оконца – яркий штрих в моих бесцветных буднях. Туфли уже соскакивают с ног, их нужно выбросить или отдать псу на растерзание ради разнообразия. Я бы тоже что-нибудь с удовольствием погрызла, например, «Истину Сотмира» в толстом кожаном переплете, усмехнувшись, думаю я, настоящий книжный червь.

Голова у меня вдруг идет кругом, я придерживаюсь за перила лестницы, по рукам и ногам бегут мурашки, расползаясь по всему телу, затянутому в серое льняное платье с высоким воротом. Кладу учебники на пол, потираю ладони, сплетаю ноги под грубыми юбками. Мне холодно, и я пытаюсь согреть свои побледневшие конечности.

Нет, прошу…

Сознание раздваивается. Я здесь и где-то еще.

Поднимаю голову, касаясь взглядом холодных голубых стен – совсем как в моей келье, где я всегда одна, если не считать «всевидящего ока» Сотмира. Но если бы он впрямь увидел, какую негодную невесту-видию ему подсунули, то немедленно поразил бы меня молнией. Смотрю по сторонам, молний нет и в помине. Только я пытаюсь улыбнуться, и на глаза накатывает темнота.

Дрожу всем телом. Хочу прогнать приступ, но он всегда оказывается сильнее меня. Я действительно слаба. Еще чуть-чуть, и порвется ниточка, связывающая меня с реальностью. И я провалюсь в бездну.

Нет, нет, не сейчас. Трясу головой, смахивая с глаз пелену. Перед глазами мелькают крохотные звездочки. Почему это происходит со мной? За что?

И вот я уже наверху лестницы – но как я здесь так быстро оказалась? Ощупываю ладонью необычную дверь из холодного белого камня, покрытую золотыми лунами и звездами. Безмолвие заполняет меня полностью, до краев, и я крепче прижимаюсь к двери, сердце мое отчаянно бьется среди этой тишины – но за дверью я ощущаю другое сердцебиение, еще более частое, еще более отчаянное. Страх, неизбежность, беззвучная боль… Земля вздрагивает под моими ногами, и я падаю в темноту. Или в свет.

Обычно я и впрямь окружена тишиной и шелестом – шуршащих подошв, своего дыхания. Частенько я наблюдаю за чужими туфлями, с аккуратными круглыми носиками, дивными цветами, а у принцессы Витриции на недавней службе я украдкой видела туфли с сине-золотыми драконами. Тогда я подавила в себе вспыхнувшее желание обладать такой вещью. Могла ли я позволить себе подобные мысли? Но больше этих туфель меня привлекают каменные узоры на полу Сколастики. Каждый булыжник, каждый кусочек мозаики кажется особенным. А главное – камень не умирает.

«Камень не умирает…» – будто шепотом доносится до меня.

С этой мыслью я открываю глаза и вижу, что лежу на мозаичном полу ротонды. Тонкая дорожка спиралью закручивается к центру. Это место мне знакомо, здесь я всегда нахожу спокойствие, разглядывая каменные изваяния, но не сегодня. Как я сюда попала? Оглядываюсь в поиске книг, но их нигде нет. А значит, я не просто задремала здесь и увидела чудной сон.

Встаю и подхожу к статуе, которая всегда притягивала меня своей строгостью и силой. А сейчас она просто манит меня, это сложно объяснить, но все внутри гудит и поет при виде изваяния. В отличие от других женщин, застывших в позе молельщиц, эта женщина стоит прямо, гордо, подбородок чуть задран вверх, а взгляд устремлен вперед. Ее волосы не покрыты, как у остальных – или как у меня. Рядом с ней мне просто хорошо, волнение понемногу затихает.

На шее статуи появилась трещина – возможно, тряска, которую я ощутила, была на самом деле и повредила древнее изваяние. Внутри будто что-то поблескивает. Я подхожу ближе, отодвигаю ветку плюща, змеей обвивающего каменную женщину. Смотрю на переплетение линий и завитков, острую стрелу, идущую вниз, словно к сердцу, и круглый камень по центру. Мои глаза расширяются. На груди этой женщины невероятный кулон! Не может быть! Найти такое в самой Сколастике!

С первого взгляда это неприметный черный камень, но я отчетливо вижу, как он искрится, ловя луч света, а когда касаюсь его, он выскальзывает из своей гипсовой скорлупы и будто сам прыгает мне на ладонь. Я ощупываю его – он такой гладкий и теплый, будто уже согрет солнцем. И вот он мерцает. Я словно вижу на нем созвездие, которое в миниатюре уложилось в этот камешек, в этот отколовшийся кусочек ночного неба. Но…

Но я не могу никому показать его – а вдруг это и есть драгоценность? Такие камни строго-настрого запрещены в Малых Королевствах. И тем не менее я зажимаю его в ладони – просто не могу оставить этот камушек тут. Знаю, что люди, которые владеют драгоценными камнями, – самые настоящие преступники. Даже больше, они зло. Силоманты. Этого слова даже вслух не произносят, ведь оно вселяет ужас.

Мне хочется поскорее добраться до моей кельи, где я припрятала страницу из одной запретной книги. Я тоже зло, я тоже преступница, но любопытство, как всегда, заставляет меня шагнуть за черту.