Враги жизни семейной, общественной, государственной, вообще враги религии желают разрушить основы христианские. Они злодействовали своим учением и жизнию, злодействуют и поныне в своих последователях и будут злодействовать в мире до его конца. Злодеи злодействовали, быть может, и не предполагали, какие ужасающие плоды произрастут в следующих поколениях. Горькое наследство досталось от таких предков. Не добрая память, а проклятие таким умершим. Могут ли они иметь покой в Господе мира и любви? Только с окончанием мира кончится как злое, так и доброе воздействие мира загробного на земной. Последнего не станет, и вся, как добрая, так и злая деятельность ограничится пределами рая и ада. Таков нравственный закон развития.

Имея среди себя и добрых, и злых людей, и в жизни встречаем и доброе, и злое начало. Настоящему поколению принадлежит усовершенствовать доброе, попирая злое. После того понятно, что ревнители добра, развивая и насаждая добро, еще на земле вкушали небесные плоды; и по переходе за гроб их встретили награды – вечный покой. Радости небесные должны все более и более увеличиваться от постепенного возрастания на земле посеянного ими добра. Благоденствие во Христе живущих призывает все более и более на умерших благодетелей милости Божий. Добро растет на земле, и в соответствии ему растет и слава усопших на Небе. Так точно и наоборот: зло на земле не может доставить покой за гробом посеявшим его. Оно растет на земле, производит нестроения, и в соответствии ему и за гробом для основателей его развиваются до бесконечности мучения. Невозможно, чтобы зло дало своему основателю за гробом радость небесную. Закон развития в его естественном ходе на земле: новое поколение или развивает идеи предков, или борется с понятиями прошлого; дети следуют и развивают начала родительские; пример покойного друга достоин подражания и т. д. Внутренний же союз и взаимное соотношение между состоянием и судьбою почивших и жизнию живых, или между мирами загробным и земным, состоят в том, что все святые и все добрые души за гробом скорбят при нашей земной греховной жизни, скорбят, что дух их не нашел в нас своих последователей, что не следуют примеру их жизни, что их учение отвергается, что мало сочувствующих им. Будучи на земле, они страдали душою, видя неправды, и сколько было сил противодействовали им и жертвовали покоем и жизнию за истину. И теперь, не видя конца нравственному злу, они, по свидетельству тайнозрителя, вопиют на небе к Богу на презрителей истины так: «Доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (Апок. 6, 10)

Ежели прискорбна святым и добрым душам, в загробном мире пребывающим, наша безнравственная, неправильная жизнь на земле – жизнь не в духе Христовом, то что же сказать о загробном состоянии тех душ, которые ожидают от живых себе помощи?

О бесполезности молитвы Господь учит: «Устами чтут Меня, а сердце далече!» (Мф. 15, 8; Мк. 7, 6) Так мы молимся: «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих!» Но могут ли усопшие отцы, матери, супруги, братья, сестры, друзья и знакомые упокоиться в Господе, когда мы, живые их дети, супруги, братья, сестры, друзья, живем, то есть мыслим и действуем, не в духе Христовом? Какая радость, утешение умершим родителям от дурных детей? Подобное же упокоение получат братья, сестры, супруга, ближние от живых своих детей, братии, сестер, супругов, друзей, не знающих Христа и Его святой воли. Что может быть ужаснее адского состояния? Однако, по словам Господа, и при таком горестном положении несчастный богач скорбел душою о жизни своих братьев на земле. Жизнь братьев производила эту скорбь, следовательно, не было бы этой скорби, ежели бы они жили богоугодно. Итак, мы можем нашею жизнию доставить умершим или покой, или скорбь. Наше богоугодное житие есть развитие духа усопших добрых отцов; мы дополняем их меру (Мф. 23, 32), и они духом с нами. Наоборот, наша греховная жизнь есть развитие духа усопших злых отцов, и мы дополняем их меру, но дух добрых отцов не с нами, он смущен, беспокоен о погибели душ, попирающих добрые начала.

Чтобы не прервать союза и соотношения с умершими добрыми, последуем их примеру во всем. Станем развивать их добрые идеи, пресекая и разрушая все им противное. Так будем с ними в союзе, а вместе с тем, пресекая зло, мы тем самым благодетельствуем тем умершим, которые оставили после себя эти злые корни. Истребляя зло, заглушаем глас проклятия, и этим мы способствуем к очищению и упокоению и последних умерших, сделавшихся причиною неумышленного или сознанного зла. Только «просите, и дано будет вам; ищите, и найдете» (Лк. 11, 9; Мф. 7, 7), научал нас Сам Источник жизни. Недаром сказано: «просите, молитесь», ибо одна благодать Христова, как ни щедра, ни могущественна, но одна без нас и нашего участия ничего не делает ни для нас, ни для усопших. Только верующему и просящему все возможно (Мк. 9, 23); «буди тебе якоже хощеши» (Мф. 15, 28). Радуются праведные и все добрые души при нашем нравственном исправлении. Как умершие отцы были добрые и злые, то пребывающие на земле дополняют меру своих отцов, так что умершие еще духовно действуют в живых, между которыми растет плод и дух отцов их.

Любовь, соединяющая нас здесь, на земле, часто до готовности жертвовать жизнию за любимое лицо, остается ли неизменною за гробом? Короче: любят ли перешедшие в загробную жизнь нас, еще пребывающих на земле? Ежели любовь царствует за гробом, то в чем выражается, и какое сочувствие мира загробного к настоящему? Какое может быть сочувствие между родными, разлученными неумолимою смертию? Какое должно быть сочувствие мертвым со стороны живых? Бессмертный дух, присущий пребывающим на земле (живым) и переселившимся в духовно-загробный мир, проникающий всю природу человека, и душу и тело, наполняет первую (душу) своими бессмертными свойствами, из которых главнейшие – любовь и сочувствие.

Любовь, сочувствие и все силы души не оставляют ее и в новой жизни за гробом, иначе она перестала бы быть душою; а следовательно, усопшие любят живых и сочувствуют им.

Сочувствие есть плод любви и есть живое принятие к сердцу состояния ближнего. Апостол Павел свидетельствует, что любовь бессмертна, «николи же отпадает» (1 Кор. 13, 8), а следовательно, состояние умерших (их покой или беспокойство) – в неразрывном внутреннем соотношении с жизнию живых. Говоря о членах нашего тела, вместе с тем апостол говорит и о членах тела Христова – Его Церкви. Всякий опытно убежден в том, что члены его тела служат, помогают, сочувствуют один другому; точно так же и люди, где бы ни находились, составляющие один дух и одно тело, должны служить, помогать, любить и сочувствовать один другому. Ежели только душа не потеряла Божественной любви, то где бы она ни была, за гробом ли или еще в теле на земле, не может не принимать живого, деятельного участия в состоянии душ, ей близких, где бы они ни находились. При таком условии мертвые сочувствуют живым, и живые обязаны сочувствовать мертвым. Живые и мертвые как члены одного духовного тела Христова, по учению святого апостола Павла, находятся во взаимном между собою сочувствии, потому что связаны «николи же отпадающею» бессмертною любовию. Мертвые сочувствуют живым и живые сочувствуют мертвым. Если один член болит, с ним и все страждут; и если радуется один – и все члены веселятся. Вот учение святого апостола Павла, что мертвые любят живых и сочувствуют им.

Добродетель, имея Божественное, неземное начало, отражаясь в совести своего делателя, веселит душу радостию небесною. Умершие сочувствуют нам и радуются вместе с нами, так точно, как святые ангелы веселятся на небе о кающемся грешнике, находящемся в подвиге добродетели. Вот и учение Самого Спасителя о сочувствии мира духовного состоянию людей, пребывающих на земле (Лк. 15, 10).

Ежели духовный, загробный мир радуется вместе с духовно веселящимися на земле, то и наоборот: при нашем ожесточении, греховной и нераскаянной жизни, при нашем нечестии скорбит духовный мир; скорбят святые ангелы, скорбят святые, скорбят наши усопшие родственники, что видно из участия богача в аде, которое он принимал в судьбе оставшихся на земле родных его братьев. Евангелие свидетельствует, что в момент смерти Господа Иисуса Христа солнце померкло, земля потряслась, завеса церковная раздралась; в момент смерти, которая попрала вечную смерть верующих в Него, многие святые, прежде усопшие, воскресли, вышли из своих гробов и явились многим живым в Иерусалиме. Такое событие в нравственном мире – смерть Господа Иисуса Христа – вызвало участие всего Его творения. Миры духовный, загробный и физический сочувствовали таинственной смерти Богочеловека.

О воскресении мертвых в момент смерти Господа архимандрит Феодор (Бухарев) пишет: «Что привлекло этих воскресших святых во святый град Иерусалим и заставило явиться многим живым? Не глубокое ли участие к бедному народу, не познавшему своего Избавителя? Не стремление ли вошедших в радость Христова Воскресения отцев поделиться этою радостию по возможности и со своими живыми детьми?» (Его слово о усопших, с. 62)

Не сочувствовала ли умершая жена священника его гибельному положению, когда явилась ему с того света, чтобы вразумить несчастного, стремившегося к погибели (читай «Явление умерших», ч. II).