– Вот, смотри, – парень с довольным видом вывалил на кровать соседа всю добычу.

– Ты шутишь? – Август щурясь подошел к кровати. – Я же не вижу!

– Ну конечно, так распакуй коробку и увидишь!

Август прищурился сильнее, взял одну из коробок и заметил знакомый логотип.

– Это что, линзы? Ты откуда их взял? Еще столько коробок! Они ведь дорогие и у кого ты их нашел?

– Да сколько же еще будет вопросов? Надень уже пару. И перестань щуриться, это вредит глазам, – Мирон чувствовал свое превосходство. Он был старшим в этих условиях. Помог товарищу, нашел то, что было для него как воздух.

Пока Август возился с линзами в ванной, Мирон быстро спрятал метеорит, держа его на всякий случай рукавом, и убрал остальные коробки с линзами в нижний ящик комода соседа, под вещи. Комод теперь тоже был прикручен к полу. Парня поражали эти новшества.

Все было объяснимо, и нестабильность гравитационного воздействия, и маленький напор воды в душе, даже то, что я надел комбинезон наизнанку. Но то, откуда сосед взял четыре упаковки линз, полностью подходящих мне по параметрам я объяснить не мог. И худшее, что я не смог бы объяснить это никому из членов экипажа, если вдруг пропажу найдут в моих вещах. Он ведь где-то их взял… честнее будет сказать, украл.

Мирон вообще стал очень скрытным. Это напрягало. И нет чтобы радоваться, что он в очередной раз спас мою шкуру, я надел пару линз, выдохнул и вышел из ванной.

– Это ведь дорогие линзы! Ты принес четыре упаковки. Запас на полгода, не меньше. Расскажи, где ты смог достать столько, – я медлил в своих высказываниях, хотя эмоции были на пределе. – И, лучше верни!

– Вернуть? – ухмыльнулся Мирон. – Да ты вообще знаешь, чего мне это стоило?

Меня раздражал тон, которым он говорил. Парень явно гордился собой. И я не сдержался.

– Представляю! У кого ты их украл? Неужели у капитана? Кто еще из космонавтов может быть с плохим зрением и легально провезти столько линз? А хуже всего то, что скоро пропажи хватятся и найдут ее у меня, – от этой мысли стало дурно. Холодок пробежал по спине, как только в представлении появилась картинка обыска нашей комнаты. – Нам обоим будет конец. Представь, если они откроют твой ящик.

Мирон зло косился на меня. Он не говорил ни слова, что расздражало еще больше.

– Обыска не будет. Не в этот раз. Я их не крал, – заявил он.

– Ты лжешь. Мы на закрытой станции. У кого ты взял линзы? Обменял у лунатиков на стеклышки? Мирон спасибо, конечно, но это все нас погубит. Скажи, у кого ты их взял, чтобы я сам постарался вернуть линзы.

– Вернешь кому? Ты ничего не понимаешь, – Мирон почти кричал на меня. – Здесь запас на год, тебе как раз хватит. Это твое безрассудство, вот что нас погубит. Как можно было не взять с собой очки? Ты бы хоть подумал, спрятал эти же линзы в носки, хоть несколько небольших контейнеров. И вообще, ты понимаешь, что ставишь под угрозу не только себя, но и все последующие экспедиции стажеров в космос! Медицинские комиссии станут намного жестче. Я уж не говорю о том, как сильно влетит докторам, которые тебя пропустили. Мало того, если будешь сидеть в комнате месяц, до того как тебя отправят обратно на землю, это будет простой места. Только болван мог так поступить. Я даже не подумаю объяснять тебе, откуда взял линзы. Можешь расслабиться, я не крал их! Обменял и вдоволь за них заплатил. Остальное тебя не касается. И я это сделал для своего блага и для всех стажеров, которые однажды сюда попадут, – Мирон был пылок и не скупился на слова. После сказанного он вышел из комнаты, нервно стукнув по кнопке открытия дверей.

Слова его немного привели меня в чувства. Ведь действительно, кого он мог ограбить здесь. Ведь парень дорожит своим местом. Я пожалел о том, что наговорил ему всякого. Вечно я болтал, даже не подумав о последствиях. Сначала, надо хорошенько взвесить ситуацию, потом уже говорить что-то, а тем более предъявлять.

Мне стало очень интересно, кто же этот человек с астигматизмом в числе космонавтов, и с кем смог договорится мой сосед. Я отправился на поиски.

Линзы надежно, насколько это возможно, были спрятаны в комоде. Опасаться было нечего. Если только… вдруг это подстава? Что, если Мирон захотел избавиться от меня? Меня словно током пробило это озарение и я тут же изменил курс обратно в комнату. Без стеснений я залез под кровать соседа и вытащил наружу железный ящик. Внутри находились уже знакомые вещи, куколки бабочек, магнит, невзрачный камень. Но одна вещь в углу привлекла меня больше всего. Это был телефон. Точно экран мобильного телефона. Немедля я взял его в руки и проверил экран, нажав кнопки сбоку. Он был отключен, но возможно хранил в себе ответы на мои вопросы.

Странно было находиться в роли злостного нарушителя границ. Я ненавидел за это собственную мать, когда она позволяла себе смотреть историю поиска на моем компьютере. Подумать только, я лишь хотел найти костюм из аниме на конкурс, вылез сайт с аниме для взрослых и я, не прочитав название, зашел на него, потом сразу же вышел и забыл почистить историю. Мама тогда рассказала бабушке об этом. Та сказала, что все это объясняет, почему ей не хотелось в последнее время молиться за бесстыжего подростка, интересующегося порнографией. Вот стыд же был. И зачем они туда полезли. Все подростки интересуются этим, что вполне нормально. Потом, в школе выяснилось, что все мамы практикуют неуместное копание в личных вещах и гаджетах. Тогда я подумал, что родные все преувеличили, и вынужден был обходить их стороной несколько месяцев, чтобы только эта история забылась.

Теперь я сам был на месте мамы. Смартфон, показав заставку, включился. На экране была стандартная картинка: лес, река, и несколько уведомлений. Одно, последнее было с кошелька. Название я впервые видел, но там же в сообщение, я четко увидел слово – перевод. Еще там была сумма и данные получателя. Мила Евгеньевна Онегина. Шутка, что ли? Или может это такое прозвище вместо фамилии, которое неплохо и до смешного знакомо сочетается. На смартфон был установлен пароль. Я его даже разгадывать не пытался, сразу запомнив инициалы, ногой закинув коробку под кровать, я ринулся в компьютерный зал. Там было место, где каждый мог выйти в интернет. Личные странички и соцсети были под запретом, но с родными можно было держать связь через закрытый канал. Зал был пуст. Я прошел к ближнему компьютеру и сел за небольшую парту.