Эх, даже кошка считает меня неряхой. Впрочем, может, поэтому у меня кроме неё никого нет? Все мои отношения заканчивались на этапе свиданий, лишь пару раз дойдя до постели. Не хотели мужчины быть вторыми после моей работы. Да и не привыкла я уступать «сильному» полу, как-то прогибаться под его хотелки и желания.

Прогулка под луной после длительного рабочего дня? Увольте. Ужин при свечах, который должна приготовить исключительно я? Ещё чего захотел. В семье всё должно быть поровну, а не жена и работает, и бытом занимается. Сейчас не средние века и даже не девятнадцатый век, когда женщина не имела права голоса и сидела исключительно дома. Уверена, они и домом-то занимались только из-за скуки. Только представьте: ни шагу без сопровождения, все прогулки только после согласования с мужем. Б-р-р, ужасные времена.

Ввалившись в ванную комнату, я сразу уставилась в зеркало. К сожалению, камеры журналистов не врали. Я действительно сдала в последнее время, превратившись в непонятно кого. Волосы пепельного цвета напомнили седую паклю, а лицо словно после хорошей пьянки. Н-да, даже не хочу знать, какие комментарии про меня пишут в сети. Растягивая кожу пальцами, я пыталась осознать реальность. Алкоголичка. Со стажем, между прочим, а не уставший и вымотанный адвокат. Кошмар, страх и ужас. Нужно срочно закупиться корейскими масочками и кремами, я ж из квартиры не выйду, пока не приведу себя в порядок.

Мяукая, Матильда вальяжно зашла следом, прыгая на стиральную машину. Её взгляд больше не напоминал строгую настоятельницу пансионата, теперь на меня глядели как на умалишенную. Я тут же перестала гримасничать перед зеркалом и опустила плечи. Мать, ты так совсем кукухой тронешься. Подхватив пискнувшую кошку, я обняла её и уткнулась носом в мех. Когда-то очень давно я мечтала сделать мир лучше. Пересажать всех преступников, выловить маньяков, запереть их на пожизненное и искоренить зло. От юношеского запала остался догорающий уголёк, с каждым годом всё больше напоминающий остывший камень размером с горошину. Этот мир не хотел меняться, люди не желали жить в мире и согласии. И от этого хотелось сбежать как можно дальше, желательно навсегда.

Вернувшись в гостиную, я выключила телевизор. Часы на полочке стенки показывали начало десятого вечера – самое время идти спать. Хотя, пожалуй, сначала сделаю масочку из огурцов. Завтра опять ехать на слушание, будь оно неладно. Спустив громко орущую от возмущения кошку на пол – она, гадина такая, сразу рванула в спальню – я поплелась на кухню. У меня оставался где-то кусочек свежего огурчика, как хорошо, что не успела покрошить его в салат. Давненько я не страдала подобным, наверное, с самого студенчества. Тогда не хватало денег на дорогостоящие импортные маски, да и надобности особой в них не было.

Настругав тонкие кружочки зелёного овоща, переместилась в спальню. Лучше лежать на кровати, предаваясь самобичеванию и тоске об утраченной красоте, чем сидеть, задрав голову, на барном стуле. Прижимая тарелку с огурцом к груди, я с трудом сдерживала рвущиеся наружу ругательства. Матильда изгадила кровать, подрала когтями штору и сбросила дорогущий цветок на мой любимый ковер. С-Скотина пушистая, пакость мелкая, за что я тебе корм покупаю? На него пол зарплаты уходит, неблагодарная! Застонав, я привалилась плечом к дверному косяку. Мне срочно нужна валерьянка. И желательно в виде виски, можно без колы.

Утро пришло неожиданно, вместе с головной болью и трезвонящим будильником. Закрыв голову подушкой, я застонала от досады: из-за пушистой хулиганки до полуночи убирала комнату и времени на маску уже не оставалось. Боюсь представить, насколько ужасно я сейчас выглядела. Подниматься и ехать в здание суда не хотелось, ведь там опять эти мерзкие рожи с лишними деньгами будут толкать меня на преступление. Аргх, почему нельзя просто провести заседание онлайн и забыть об этом? Я так устала кататься туда каждый день и смотреть на одних и тех же людей. И плевать, что это моя работа, все имеют право устать и отправиться на отдых. Куда-нибудь к морю, на тёплый песочек с лазурной водой и смазливыми аборигенами.

Я мечтательно улыбнулась, вновь уплывая в сновидение. Чёрт. Грёбаный будильник вырвал меня из отдыха на морском побережье, кричащие чайки совпали с мелодией телефона. Я зло ударила кулаком по кровати, ползком стекая на пол. Тело ныло, требуя пощады и порции чудотворного сна. Голова раскалывалась, как и трезвонящий без конца телефон. Матильда орала с кухни, напоминая, что время завтрака давно прошло. Удивительно, что соседи сидели тише воды, ниже травы. Обычно они любят пошуметь своим ремонтов и бегающими детьми, особенно в шесть утра.

Постанывая, я сползла на пол, утыкаясь головой в кровать. Пару раз ударилась о неё, не заботясь о возможных синяках. Какая разница, если всё равно придётся наносить толстый слой тональника и косметики, чтобы скрыть увиденные вчера следы усталости. От ударов о мягкий матрас головная боль вспыхнула с новой силой, заставляя сжать зубы в немом крике. Не представляю, как в таком состоянии вести дело, а помощи от Вяземского можно не ждать. Он с радостью запорет всё слушание, и мы проиграем дело. А я столько сил приложила к победе, нельзя дать ему возможность нас потопить на финише.