Материал для этой документации — глина — был одновременно экономичным, поскольку доступное сырье имелось в изобилии, и практичным, поскольку содержание никогда не обжигавшихся табличек было легко изменить. Есть все основания полагать, что таблички были временными документами, с которых снимались копии на других материалах, например папирусе или пергаменте. Если ни папирусы, ни пергамента до нас не дошли, то единственно потому, что почва Греции не способствует их сохранению. Случайно сохранились, таким образом, только тексты, которые местные власти намеревались уничтожить.

Может показаться удивительным, что от микенского периода не дошло иных видов письменных памятников. Ни в одном тексте не упоминается международная торговля между «дворцами» микенского мира или между этим миром и Египтом и Двуречьем. По наиболее правдоподобному объяснению подобная информация хранилась на других носителях, пергаментах или папирусах, которые не сохранились по уже упомянутым причинам.

Писались ли линейным Б другие тексты, чей след потерян, и прежде всего литературные? Такое предположение выдвигается, но кажется маловероятным. Если бы этот силлабарий и в самом деле был письменностью, служившей нуждам культуры, нельзя было бы не обнаружить текстов линейным Б на иных носителях: сосудах, статуях, украшениях. Однако из более чем четырех тысяч обнаруженных к настоящему времени надписей лишь четыре не имеют отношения к управлению.

Разрушившие дворцы пожары унесли с собой и систему линейного Б. Гибель величественных сооружений, долгое время приписывавшаяся «вторжениям дорийцев», явно была следствием целой серии массовых миграций. Так или иначе, после XII в. до н.э. и до возникновения греческого алфавита никаких письменных памятников создано не было. Вызванное к жизни экономическими потребностями письмо ушло в небытие вместе с породившей его социально-экономической организацией: предназначенное для сохранения архивов, оно угасло, когда отпала необходимость в учете имущества. Утрате письменности способствовало и то, что узкий круг «письмоводителей» потерял связь с властью.

Письменность исчезла по меньшей мере на три столетия, период, который историки нарекли «темными веками» не потому, что он ознаменовался упадком, а потому, что от него до нас не дошло ни единого письменного памятника. Соответственно, говорить о коммуникации, как и о прочих видах человеческой деятельности в то время, сложно. Однако через несколько веков после уничтоживших дворцы пожаров письмо появляется вновь, на этот раз в виде алфавита, от которого произошли современные европейские письменности.

Греки часто приписывали честь создания своего алфавита мифическому изобретателю: столь необычайное открытие мог, на их взгляд, совершить лишь тот, чьи способности ставили его выше остального человечества. Так, Стесихор в середине VI в. до н.э. считал творцом алфавита Паламеда, изобретательного аргосского героя; Эсхил в V в. до н.э. думал о Прометее, который наряду с прочими полезными человеку умениями «измыслил и сложенье букв / Мать всех искусств, основу всякой памяти» [4] . Критский писатель Досиад в III в. до н.э. полагал, что это великое открытие было сделано (разумеется, на Крите) Музами, вдохновленными самим Зевсом. Упоминалось в связи с изобретением алфавита и имя Гермеса.

Ко всем упомянутым — разумеется, сугубо легендарным — традициям можно добавить еще одну, на сей раз имеющую исторические основания: традицию, возводящую греческий алфавит к финикийскому. Наиболее четкую ее формулировку мы встречаем у Геродота, хотя зародилась она явно задолго до него. Согласно Отцу истории и его предшественникам, посредником между финикийцами и греками явился Кадм [5] , сын Агенора, царя финикийцев. Этот герой отправился на запад в поисках своей сестры Европы, похищенной Зевсом, принявшим образ быка. Вот что говорит историк:

Время появления в Греции алфавита служило предметом жарких споров. Назывались самые разные даты, от XV до VIII в. до н.э. В настоящее время, однако же, твердо установлено, что алфавит не мог быть воспринят греками ранее IX в. до н.э. Первые посвятительные надписи и надписи на сосудах и черепках относятся к VIII в. до н.э.; именно этим обстоятельством аргументируют свою позицию сторонники поздней датировки. Для прочих аргумента а silentio, основанного на отсутствии документов, недостаточно: как мы видели на примере микенской эпохи, письменные тексты на непрочных материалах вполне могли исчезнуть бесследно. В то же время первые сохранившиеся тексты происходят из разных областей греческого мира и свидетельствуют о наличии уже достаточно далеко разошедшихся местных разновидностей письма. Если, как обычно предполагается, эти разновидности восходят к общему источнику, для их эволюции было необходимо определенное время.