– И нам, - прошелестел Ойс. Выглядел парень неважно. Если по лицу Олафа сложно было определить, как он себя чувствует, то зеленовато-землистый цвет лица Стража говорил сам за себя.

Когда Мира принесла настойку, вчерашние пьянчуги оживились. А через пятнадцать минут им похорошело настолько, что было принято решение заказать завтрак.

Наш заказ принесли быстро: ароматная яичница с копченым мясом, посыпанная ароматными травами, соленая рыба и еще теплый хлеб, который я, правда, есть не мог. Именно таким я в первые дни пребывания на Ррахе и отравился. Не знаю уж, что это за злак такой, но мой организм наотрез отказывался его переваривать.

– Где вы были? – подал голос Рат. Страж кидал на меня неодобрительные взгляды, и я мог его понять. Только вчера он посоветовал держаться от своей сестры подальше, а сегодня мы с ней уже вместе куда-то ходили. Но ведь я ничего ему не обещал. Мира мне нравилась, и нравилась с каждым днем все больше.

Положив в рот последний кусок, бросил быстрый взгляд на девушку. Она брату явно отвечать не собиралась. Отставил тарелку, потянулся, и наконец-то удовлетворил всеобщее любопытство:

– В библиотеку ходили.

– Успешно?

– Да, вполне. Нам пора выезжать, - я оглянулся.
– Кстати, где Айна и Яков?

– Мы здесь, - умел же волчонок подкрадываться незаметно!

– Еще чуть-чуть, и вы пропустили бы завтрак.

Я махнул рукой девушке-разносчице, и через минуту на столе появились еще две порции.

Пока дети ели, я допивал свой травяной отвар.

– Бери, я столько не съем, - прошептала Айна, перекладывая в тарелку Якова здоровенный кусок своей яичницы.

Возможно, Олаф прав, и мы наблюдаем зарождение первой любви. Жаль, что это происходит в подобном антураже и при подобных обстоятельствах. Дети не должны взрослеть так рано.

– Выезжаем через пять минут. Я наверх за вещами. Рат, ты со мной.

Удивительно, как быстро я привык отдавать приказы.

Сумки остальных были уже собраны, поэтому часть вещей я сразу же отправил вниз вместе с Ратом. Несколько минут пришлось потратить на попытки упаковать книгу так, чтобы не смять мягкую обложку.

В конце концов, я принял решение везти ее за пазухой. Не очень удобно, но зато так она точно не размокнет во время дождя – а небо уже вовсю затягивалось привычными серыми тучами.

Перед глазами снова встала утренняя картинка: солнце золотит волосы Миры, а она смеется, прижимая к груди книгу. Этот кусочек счастливого утра я сохраню в своей памяти. А пока…

Спустившись по лестнице, удовлетворенно хмыкнул. Моя команда в полном составе уже ждала меня у дверей.

Из Нирры мы выехали около девяти утра, по пути пополнив запасы провизии. Этот город принес нам удачу, и что-то подсказывало: здесь не обошлось без некой божественной помощи.

На первом же привале я сел у дерева с украденной книгой, намереваясь хотя бы пролистать ее, пока ем. Увы, этим планам не суждено было осуществиться.

– Ты занят? – Яков переминался с ноги на ноги, не решаясь сесть рядом.

– Садись, - похлопал по земле рядом с собой, - ты о чем-то хочешь поговорить?

– Есть такое, - от волнения в речь мальчишки снова начал прорываться говор, - токмо ты никому не говори. Ежели скажешь – вовек не прощу!

– Даю слово.

Кажется, я догадывался, что волнует Якова.

– Мне нравится Айна.

Волчонок даже глаза закрыл, выпалив это страшное, по его мнению, признание.

– Она хорошая девочка, - понизив голос, добавил, - более того, я уверен, что твои чувства взаимны.

– Правда? – глаза мальчишки расширились от удивления.

Хотелось рассмеяться, но я понимал: нельзя. Чувства подростков очень хрупкие, их надо холить и лелеять. Сорвал травинку, чтобы потянуть время. Что сказал бы пацану более опытный наставник или даже отец?

Слова пришлось подбирать тщательно:

– А ты не хочешь сказать это ей? Вдруг Айна тоже не догадывается о твоих чувствах? Обычно именно мужчина делает первый шаг.

Увы, эти слова оказались ошибкой: Яков мгновенно спрятался в свою ракушку и выпустил когти.

– Почему тогда ты сам ничего не говоришь Мире?

Вопрос застал меня врасплох. И правда, почему?

Место для ночлега удалось выбрать не сразу: мы двигались на север, и на открытых пространствах было ощутимо холоднее, чем в лесу. Как назло, в середине дня привычный лес закончился, и дорогу с двух сторон обступила равнина. Густая трава, серое небо и редкие птицы, кружащие в вышине. Пустынно, холодно. Люди не спешили селиться в этих местах, старательно обживая территории поближе к столице.