– Сначала рана Олафа.

Страж кивнул, принимая мое решение.

– Целиком заходить не будешь. Твоя нога должна оказаться в тумане, а голова – остаться снаружи. Звучит глупо, но я чувствую, что входить туда тебе нельзя, иначе мы получим еще одного Не-людя. Только намного более опасного.

Последние слова я не стал произносить вслух.

– Я доверяю тебе, - полутролль вел себя, как обычно, но на его висках выступили мелкие бисеринки пота. Чертыхнулся: от места, где сидел Олаф, тянулся широкий кровавый след.

Мы подошли вплотную к белесой массе, которая сейчас не проявляла никакой активности. Что же туман такое? Судя по всему, он разумен, раз может управлять людьми, но при этом особой логики в его действиях я уловить никак не мог.

– Обопрись на меня, - коротко бросил Олафу и еле устоял на ногах, когда полутролль послушался, - а теперь давай.

Великан осторожно, по сантиметру вытягивал вперед ногу, а я напряженно наблюдал, как она исчезает в тумане.

– Сколько ждать? – Олаф еле держался в сознании. Видимо, сказывались большая кровопотеря.

– Думаю, хотя бы пару минут.

– Я не хотел идти с вами, - полутролль хрипло засмеялся.

– Знаю.

– Мира сказала: когда мы победим туман, моя жена вернется.

– У тебя есть жена?

– Была. Исчезла в один из прорывов.

Я молчал. Значит, тот огромный дом, в котором мы его нашли, был построен не для него одного. Возможно, они даже хотели завести детей.

Маркус тоже потерял родных в прорыве, а теперь… теперь он забрал у меня Миру.

Сжал зубы, стараясь не думать о произошедшем, убрать разрывающие душу воспоминания в дальний уголок памяти. Я дам себе время позже, когда все закончится.

– Нас осталось пятеро. Это волнует меня, - голос полутролля окреп, и я взглянул на него с надеждой. Неужели своеобразное лечение действует? Предложив эту авантюру, я опирался лишь на свой личный опыт взаимодействия с туманом.

– Как твоя рана?

Олаф неопределенно хмыкнул.

Через минуту я не выдержал и скомандовал:

– Давай. Доставай.

Полутролль послушно вытащил из тумана ногу, встал на нее, и даже попрыгал.

– Получилось, - спокойно констатировал Олаф, будто изначально был уверен в успехе.

– Идем. Не хочу находиться здесь дольше, чем необходимо.

Когда мы вернулись, Рат уже оттащил тело Ойса от остальных обгоревших тел. Не-люди после смерти снова стали обычными людьми, и это заставляло меня мучиться угрызениями совести. Некоторые тела обгорели меньше, и можно было разглядеть лица: молодых, зрелых и даже пожилых мужчин.

– Это Морт, - Рат наклонился над одним из трупов, голос Стража звучал глухо, - Давай его тело тоже сожжем.

Горло сдавил спазм. Это сделал я. Я убил его.

– Ты не виноват, - тяжелая ладонь легла на плечо, - ты сделал все, что мог.

Скинул руку. Мне не хотелось сейчас ничего слышать.

– Давайте покончим с этим. Остался всего час, нам пора убираться отсюда.

– Ты уверен, что мы успеем? – Рат покосился на лениво колышущийся в пятистах метрах от нас туман.

– Нет, не уверен. Попробуем сделать вид, что уносим трупы к горе, а оттуда резко рванем наверх, - тихо изложив свой план, взялся за ноги Морта, - ты берешь руки.

Олаф закрыл Ойсу глаза и молча поднял его тело, будто оно совсем ничего не весило. Комок в горле мешал дышать.

Шли, не оглядываясь. Было сложно заставить себя ни разу не обернуться, когда за спиной оставался туман, поглотивший Миру. До склона дошли за двадцать минут, и только тогда я в первый раз посмотрел на призрачную стену, остававшуюся за нашими спинами. Туман колыхался, выпускал белесые щупальца и проявлял отчетливое беспокойство. Появилось желание показать ему неприличный жест, заорать что-то грубое. Бешенство внутри меня росло, разжигая пламя ненависти.

– Отойдите, - скомандовал товарищам, - пора.

Огонь сорвавшийся с моих рук, был такой силы, что моментально сжег тела дотла.

– Твоя сила растет, - Олаф смотрел в небо, провожая взглядом дым, с которым, как здесь полагают, на небо улетает человеческая душа.

Он был прав насчет моей силы. Вот только к добру ли это? Я больше не чувствовал себя прежним. Все, что удерживало меня на краю пропасти, спасая от сумасшествия – воспоминания о Мире. Ее голос, ее прикосновения, ее полный горькой нежности взгляд.

– Идем! – приказы выходили короткими и жесткими.