Шрифт:
Г л а в а XII
В СТРАНЕ ИЗОБИЛИЯ
Когда прибывают чужестранцы,
всякий старается сдружиться с
кем-нибудь из них и привести его в свое
жилище, где гостя с величайшей
любезностью чествуют все живущие в
округе; они сажают его на почетное
место и угощают самой лучшей пищей.
Полинезийские изыскания.
"Снарк" стоял на якоре у острова Райатеа, против деревни Утуроа; мы подошли к острову ночью, когда уже было темно. Рано утром я заметил, как скользил по лагуне узенький челнок с огромным парусом. Челнок, похожий на гроб, был выдолблен из цельного ствола, имел четырнадцать футов длины, не более четырнадцати дюймов ширины и дюймов двадцать глубины. У него, собственно, не было никакой формы, если не считать двух заостренных концов. Его борта были перпендикулярны к воде, как у ящика. Если бы у него не было аутригера (длинный брус, параллельный корпусу челнока), он бы опрокинулся в десятую долю секунды. Аутригер держал его.
Парус челнока был невероятно огромен. Это была одна из тех вещей, которым не только нельзя поверить, пока не увидишь, но даже когда видишь, и то не веришь. Вообще это была не парусная лодка и даже не челн, а какая-то плавательная машина, и человек, сидящий в ней, управлял ею, главным образом, с помощью своего веса, а еще больше, конечно, крепостью своих нервов. Я наблюдал, как он лавировал по заливу, сидя почти все время на брусе, и, наконец, я заявил решительно:
– Ладно, это решено. Я не уеду из Райатеа, пока не покатаюсь на таком челноке!
Несколько минут спустя Уоррен крикнул мне вниз:
– Челнок, о котором вы говорили, уже здесь, у нашего борта.
Я бросился со всех ног на палубу и поздоровался с владельцем челна, стройным полинезийцем с простодушным лицом и блестящими умными глазами. На нем была красная повязка вокруг бедер и соломенная шляпа. В руках у него были подарки - рыба, связка зелени и несколько огромных плодов ямса. Я поблагодарил его улыбками и многократными повторениям м а у р у- у р у (что значит на языке Таити "благодарю вас") и потом показал ему знаками, что хотел бы покататься в его челноке.
Его лицо засияло от удовольствия, и он сказал: "Тахаа", показывая пальцем на высокие, покрытые облаками утесы острова в трех милях от нас острова Тахаа. В ту сторону ветер был попутный, но назад идти против ветра было бы очень трудно. А кроме того, мне совсем не хотелось ехать сейчас на Тахаа. Мне нужно было передать письма на Райатеа, повидать местные власти, да и Чармиан собиралась сойти на берег. Я настойчиво объяснил знаками, что хочу только немного покататься по лагуне. Его лицо моментально выразило полное разочарование, но он сейчас же мило улыбнулся и закивал утвердительно.
– Идем кататься на челноке!
– крикнул я вниз Чармиан.
– Только надень купальный костюм, потому что будет обрызгивать.
Это был положительно какой-то сон. Это не могло быть реальностью. Неуклюжий челнок скользил по воде, как полоска серебра. Я перелез на брус и играл, таким образом, роль необходимого балласта, а Тэхэи (произносить надо Тэихэии) фигурировал в качестве крепких нервов. В трудные минуты он тоже перебирался ко мне, не выпуская из рук длинного кормового весла и удерживая парус ногою.
Когда мы вернулись на "Снарк" после небольшой прогулки, Тэхэи спросил меня знаками, куда направляется "Снарк". Я последовательно перечислил: Самоа, Фиджи, Новая Гвинея, Франция, Англия и Калифорния. Тогда он произнес "Самоа" и знаками дал понять, что он тоже хотел бы отправиться туда. Мне довольно трудно было объяснить ему, что на судне для него не хватит места. И опять выражение детского разочарования на его лице было подавлено милой улыбкой, и опять он усиленно приглашал нас знаками отправиться с ним на Тахаа.
Мы с Чармиан быстро переглянулись. Восхищение от недавней прогулки было еще слишком сильно. Письма, которые надо было передать, и власти, которых надо было повидать, были забыты. Башмаки, рубашка, пара штанов, патроны, спички и книга были наскоро втиснуты в жестянку от бисквитов и завернуты в клеенку - и мы очутились в челноке.
– Когда ждать вас назад?
– крикнул Уоррен, когда парус надулся, и мы с Тэхэи полезли на брус.
– Не знаю, - ответил я.
– Как придется.
Мы двинулись. Ветер немного усилился. Борт челнока поднимался над водой всего дюйма на два с половиной, и небольшие волны то и дело переливались через борт. Необходимо было выкачивать воду, а это одна из главных обязанностей в а х и н е. В а х и н е - по-таитянски - женщина, а так как Чармиан была единственной вахине на челноке, то эта работа, по справедливости, досталась ей. Мы с Тэхэи вряд ли много бы вычерпали, так как все время ползали по аутригеру, удерживая челнок в равновесии. Чармиан работала в поте лица своего, при помощи деревянного черпака весьма примитивной формы, и справлялась со своей задачей настолько удачно, что иногда даже могла передохнуть.
Мы не поспели оглянуться, как доехали до Тахаа (произносится Тах-ах-ах, - без ударения), и Тэхэи, выходя на берег, улыбнулся нашей вахине, весьма одобряя ее работу. Челнок остановился в двадцати футах от берега, и мы пошли по мягкому песку, на котором извивались громадные слизняки и мелкие осьминоги (ступать по ним было более чем мягко). Почти у самой воды, между кокосовыми пальмами и бананами, стояла на сваях хижина Тэхэи, сделанная из бамбука и покрытая травой. Из хижины к нам навстречу вышла вахине Тэхэи, совсем маленькая, стройная женщина с ласковыми глазами и монгольскими чертами лица - а впрочем, может быть, она была из индейских племен Северной Америки. Тэхэи назвал ее Биаура (произносить Би-аа-у-раа, сильно ударяя на все слоги подряд).