— Хочешь, мы тебя подвезем? — спрашивает она, с явным усилием отрывая от него взгляд.

— Я на машине.

— Но ты пьяна.

— Я выпила только полрюмки, и ты выхватила ее, прежде чем я успела допить вторую половину. Я совершенно трезва.

— Нет, не трезва.

— Я вызову такси.

— Это не совсем безопасно.

— Я попрошу папиного шофера заехать за мной. Это достаточно безопасно?

— Думаю, да. Но я бы предпочла, чтобы мы отвезли тебя домой.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты уверена?

— Просто уходи, пока Джереми не возненавидел меня еще больше за то, что я посмела отнять твое время.

— С каких пор тебя волнует, что он о тебе думает?

— Меня это не волнует. Я забочусь о тебе, а ты любишь этого придурка, так что мне приходится с ним мириться.

Она быстро обнимает меня.

— Люблю тебя. Давай завтра посмотрим «Дневник Бриджит Джонс», договорились?

— Договорились.

— Напиши мне, когда вернешься домой.

— Да, мам, — я отдаю знак чести.

Она едва заметно качает головой, прежде чем зашагать в сторону Джереми. Сесили бросает на меня последний взгляд, ее брови хмурятся, и я вижу, что она раздумывает, оставить ли меня или заставить уйти домой пораньше, как бабушка.

Я фальшиво улыбаюсь и посылаю ей воздушный поцелуй. Прежде чем она успевает передумать, перед ней, словно гора, возникает Джереми. Его рука скользит к ее пояснице с едва уловимым чувством собственничества, и он впивается в ее губы быстрым, но страстным поцелуем, который заставляет ее забыть обо мне.

Правда, лишь на мгновение, потому что она продолжает смотреть на меня, пока он тащит ее из клуба, отгоняя нежелательное внимание.

Она заслуживает всего этого и даже больше. Если кому-то в мире и причитается счастье и мужчина, который начинает светится, когда она рядом, так это Сесили.

Я немного завидую тому, что у нее есть, но, опять же, чтобы получить что-то подобное, кто-то должен быть таким же бескорыстным и чистым сердцем, как она.

Может быть, невинным.

Менее психически неустойчивым.

Более… нормальным.

Так что мне бессмысленно даже надеяться на то, что есть у нее и что есть у всех моих друзей.

Я выхватываю стакан из рук проходящего мимо мужчины, залпом выпиваю его и едва не кашляю.

Виски. Ужас.

Но у меня есть манеры. Поэтому я целую свой палец и подношу к его рту в знак благодарности, возвращаясь на танцпол.

Еще один час.

Я не готова встретиться с пустотой, которая наступит после этого.

Если я буду достаточно пьяна, то смогу немного забыться.

Сбежать.

Пожить.

В мгновение ока меня окружает группа людей. Некоторые из них — друзья или однокурсники из академии искусств. Другие — незнакомцы.

Чем больше, тем веселее, как по мне.

Мы приехали на каникулы из университета, и это наш последний год. Сеси уже выпустилась, и без нее в Королевском элитном университете совсем не весело. Если бы я не боялась снова жить в доме родителей и позволить им увидеть меня во всех красках, я бы перевелась в Лондонский университет.

Но, хах.

К счастью для меня, я пришла сюда не для того, чтобы думать.

Я запускаю пальцы в свои длинные светлые волосы, приподнимая пряди и обнажая голую спину, которая чувственно покачивается в такт музыке.

Теплые руки опускаются к обнаженной коже на моих боках, и я игриво отталкиваю их.

— Ты можешь смотреть, но не трогать, Олли, — воркую я в такт музыке.

Не уверена, что он услышал, да и вряд ли ему есть до этого дело, потому что он продолжает пялиться на мое виднеющейся декольте, откровенно трахая глазами мои длинные ноги, голые плечи и все, куда только может дотянуться его жадный взгляд.

Идеальное платье, по моему скромному мнению.

Завязанная на моей шее веревочка удерживает его на месте вместе с крошечной мини-юбкой. Змееподобные ремешки вьются от шпилек и обнимают мои ноги в потрясающем розовом блеске.

— Ты в долгу передо мной, милая, — говорит Оливер, танцуя в такт со мной, повторяя каждое мое движение, каждый взмах ресниц.

— О? — я играю в скромнягу. — Сколько я тебе должна?

— Я дорого стою.

— Не дороже, чем мой трастовый фонд, Олли, — я поглаживаю пальцами его подбородок, проводя по коже хромово-розовыми ногтями, пока его ноздри раздуваются. — Кроме того, мы оба знаем, что ты не думаешь о деньгах как о валюте.