Такой рывок надо делать не только руками, а всем телом, с поворотом бедер. Тогда у меня вообще не было бы шансов удержаться на ногах. Но сейчас подсечка сорвалась.

Правда, я все-таки упал. Не полностью, а наполовину. На колено. Туловище не уронил, так что баллы не потерял, но все равно очутился в подвешенном состоянии.

Меня спасло только то, что я продолжал цепляться за противника. Мертвой хваткой. Не только руками и ногами.

Положение почти безнадёжное. Сейчас Харя меня повалит. Чтобы избежать этого, я провел бросок, который обычно делаю редко. Очень редко.

Ноги поставил на линию носков Хари. Вытянул их вперед. Сам слегка отпустил его и уселся на маты.

Сам, а не в результате броска. Так что за это не потерял баллы. Рванул его на себя и вверх. Как будто хотел перебросить через голову руками.

Ногу я упер в живот Хари. Сидел как можно ближе к своей пятке. Руками продолжал удерживать его. И даже прижимать к себе, чтобы он потерял равновесие.

Я хотел сделать бросок через голову. Для этого надо двигаться в темп движения.

Толкать противника носком ноги. За свою голову, назад. Бросить туда. Перед этим сделать так, чтобы он повис в воздухе.

После броска я мог бы тоже перекатиться. Усесться сверху, коленями на ковре, оседлав туловище Хари.

Обычно это проходило без проблем. Но сейчас вдруг застопорилось. Тело Хари вдруг налилось силой, потяжелело, как будто я держал ногой бетонную балку в полтонны весом.

Сам он пристально глядел на меня сверху. Нависая надо мной. Я пытался бросить его ногой дальше. Перекинуть через себя.

И не мог. Как будто кто-то схватил меня за ногу. Не давал пошевелить ею. Ни на йоту. Что за чертовщина?

Харя впервые ухмыльнулся. Очень довольно, видя мои затруднения. Он все так же нависал надо мной.

Длилось все это совсем недолго. Доли секунды.

Странное дело. Все посторонние звуки исчезли. Я не слышал криков зрителей и шум падающих тел борцов на других коврах. Не видел их движений. Все вокруг как будто в тумане.

Только яркие и блестящие черные глаза Хари перед собой. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы противостоять ему.

Бах! Наваждение пропало. Исчезло, как будто и не было.

Лицо Хари больше нет передо мной. Звуки и картинка снова вернулись в прежнюю норму. Я услышал рев зрителей. Увидел высоко вверху потолок зала, черное пятно на фоне люстр.

Где, черт подери, проклятый Харя? В то же мгновение я ощутил страшную боль в ноге. Между пяткой и икроножной мышцей. Ниже голени.

Вот тварь! Я посмотрел на ноги и увидел Харю, сидящего передо мной. Нечто вроде позы «валетом». Ноги в ноги.

Вот только голень моей правой ноги он успел схватить под мышку. Зажал снизу предплечьем левой руки.

Жестко сцепил руки в «замок». Выгнулся так, что чуть не сломал мне ногу. Я почувствовал дикую боль.

Тут же забился в судорогах, пытаясь освободиться. Но куда там. Захват слишком сильный. Я не имел малейшего шанса выйти из захвата.

Ущемление ахиллесова сухожилия — страшная вещь. Так можно серьезно повредить ногу. Я застучал по матам, сигнализируя о сдаче.

Рефери подскочил к нам. Схватил Харю за руки. Показал, что я сдаюсь. Харя кивнул.

Как будто бы отпустил меня. Но на самом деле еще держал. И продолжал сжимать сухожилие. Причинять боль. Вот сволочь.

Я поднял левую ногу и пнул его в грудь. Харя откинулся назад, но не отпустил мою ногу. Причинил еще большую боль. Я уселся на его ноги и опять пнул, на этот раз в лицо, чтобы он наконец отпустил меня.

Только теперь рефери догадался, что происходит и наконец вцепился в руки Хари, крича и требуя, чтобы он отпустил меня. Я хотел снова пнуть его, посильнее.

В это мгновение Харя наконец отпустил меня. Улыбнулся, помахал всем, говоря:

— Извините, я не понял. Извините, не доглядел.

Но исправить уже ничего нельзя. Я проиграл вчистую.

Да, как ни крути, а это поражение. Разгромное такое, как у Наполеона под Ватерлоо.

Я, конечно, далеко не полководец и не командую сотнями тысяч солдат, но чем, черт подери, по накалу эмоций отличается проигрыш на синих матах и желтом круге площадью два квадратных метра от разгрома на поле сражения площадью десять квадратных километров?

Лично для меня ничем, поскольку я как раз и являлся проигравшей стороной. Думаю, что французский военачальник в ярости после поражения тоже сорвал с себя знаменитую двуугольную шляпу и швырнул куда подальше.