Так что, жалобы на гонения одноклассников ни к чему бы не привели. Наоборот, это лишний повод, чтобы отец в очередной раз избил сына армейским ремнем. Он любил это делать, хвастался своей службой в танковых войсках Сибирского военного округа и мальчик всегда боялся смотреть на широкий коричневый ремень из шорно-седельной кожи типа «Л» и латунную бляху с изображением пятиконечной звезды. Ремень валялся на верхней полке антресоли.

Вот почему сегодня, в день рождения, Гена не принес в школу ни мясного пирога, ни конфет, ни медового торта, чтобы отпраздновать знаменательное событие. Поэтому и аплодисменты ему адресовали жидкие.

На перемене перед последним уроком Нефедова Галя подошла к нему в коридоре, быстро чмокнула в губы и томно прошептала:

— Гена, поздравляю с днем рождения. А приходи после уроков за школу, я там тебя отдельно поздравлю. Хорошо? Только ты и я.

Пылающий от стеснения Гена не нашелся, что ответить. Он только и смог, что кивнуть, а весь оставшийся урок не слышал ни голоса учительницы по физике, ни выступавших у доски учеников.

Чтобы достучаться до него, учительнице пришлось трижды повторить его имя. Гена не смог ответить, хотя сделал домашнее задание и получил двойку. Учительница не знала, что у него сегодня день рождения, иначе поставила бы тройку, а староста класса, пухленькая Нина, ничего не сказала.

Впрочем, впервые Гена не испугался двойки и последующего отцовского наказания ремнем. Он витал в облаках и надеялся, что Галя вознаградит его за все.

Когда он пришел за школу, Галя стояла в уголке, образованным глухой стеной библиотеки и актового зала. Девушка скромно потупила глазки, держа портфель перед собой обеими руками.

— А хочешь, я тебя поцелую, Гена? — спросила она, когда подросток подошел ближе. — Иди ко мне. Закрой глаза.

Гена послушался и подошел вплотную к девушке, замирая от счастья. Впереди и сзади послышался шорох, а затем он получил болезненный тычок в спину и упал на колени.

На лице парень ощутил вонь, а на губах жижу. Стараясь освободиться, Гена мотал головой, но с двух сторон кто-то крепко держал его за руки и не давал подняться с колен.

Сквозь полураскрытые глаза Гена видел перед собой темный силуэт Гали с белым фартучком школьной формы, а еще Галчонка. Тот стоял чуть сбоку и пытался засунуть в рот Гене вонючую жижу.

— Ладно, хватит, — сказала Галя, когда Гена не выдержал дурного запаха и свалился лицом вперед. Его выворачивало наизнанку. — Кажется, мой подарок не совсем ему по вкусу. Пошли отсюда. И помойте руки, мальчики. Вы все пропахли собачьим дерьмом.

Гену отпустили, кто-то пнул его в зад. Он стоял на коленях так еще долго, но потом услышал голоса. Сюда шли другие ученики.

Тогда Гена вскочил и побежал прочь. Выбрался с территории школы через дыру в заборе, состоящем из железных металлических прутьев, заостренными на верхушке.

Побежал на заброшенную стройку, там нашел ржавый кран с текущей водой, торчащий из цоколя и долго отмывал лицо и испачканную рубашку. Правда, вонь все равно осталась и преследовала его повсюду.

Вычистив себя, Гена сел на груду кирпичей рядом с краном и заплакал. Он хотел повеситься, поэтому расстегнул ремень и вытащил его через петельки на брюках. Потом подростка снова стошнило, а когда он встал и сполоснул рот, то услышал неподалеку женский голос.

Гена встал, обошел груду красных кирпичей, задел прутья арматуры, валяющихся на земле и подошел к углу недостроенного здания. Выглянул и увидел девушку-блондинку лет восемнадцати в бордовом плаще и сером платье до колен.

Она сидела на бетонной балке спиной к Гене и ему сначала показалось, что это Галя Нефедова. К тому же девушка курила, наслаждаясь тишиной и уединением, а Галя тоже недавно попробовала сигареты. Потом ходила бледная и тощая.

Гена шагнул к девушке. Его привлекала белая полоска шеи над воротником плаща, свободная от золотистых волос, с выпирающими косточками позвоночника.

Парень почувствовал, что у него опять перехватило дыхание. Он намотал брючный ремень на обе руки, оставив между ладонями узкую полоску сантиметров на десять.

— Ну все, теперь опять в магазин, — снова повторила девушка. Ростом она, судя по всему, маленькая, с ней легко справиться. — Ненавижу их, но надо.

Она хотела встать, но Гена бросился на нее, вытянув вперед руки с ремнем.

Такси оказалось черным «ГАЗ-21» 1968 года выпуска с двигателем на восемьдесят лошадиных сил и хромированными вертикальными пластинами на решетке радиатора, с фигуркой оленя на капоте. Водитель кивнул в ответ на приветствие и тут же тронулся с места.

Рессоры мягко спружинили на кочках и мы выехали со двора. Лучи фар осветили кусты кизильника и стволы лип и кленов перед домом, решетки на окнах первого этажа, балконы второго и третьего этажей. Потом машина вывернула на дорогу и фары осветили серое в полумраке покрытие асфальта.

Мы помчались по ночной Москве, а я вспоминал, как прошел разговор с Яном Климовым и мысленно готовился к предстоящему задержанию преступника.

Самого гипнотизера сейчас нет в Москве, он звонил из Ленинградской области, как я понял, из Выборга. Находился там по делам, выступал с сеансами гипноза на эстраде для рабочих судостроительного завода. Но выяснил, что тут, в Москве, возможно, живет убийца по меньшей мере, пяти девушек.