Мурашки покрыли Машку, пробежали от затылка к копчику и обратно. Девушка остолбенела. Мужичка будто подменили. Когда она перестала замечать изменения в муже? Почему ему стало всё равно на собственную внешность? Это было одно из качеств, за которое она его полюбила и стремилась походить на него в этом. Но общается он также неласково, грубо. С этой стороны изменений нет.

Барышня всё-таки освободилась из цепких мужниных рук и села на ближайшую скамью. А затем и прилегла на бок. Кружилась голова. Но больше всего ей хотелось уползти, не встать, а именно ползти. Лёжа бежать куда глаза глядят.

В голове роился пчелиный рой, мысли закручивались в клубок. Словно сотни змеиных детёнышей ползали, извивались и старались вылезти наружу, одновременно путая сознание: «А как лёжа бежать? Разве такое возможно? Как змея? А как выглядят беременные змеи? Где у них яйца хранятся в хвосте или в голове? А с какого места начинается хвост? Хвост там, где шея или чуть дальше?»

– Боже!

Маша сползла со скамьи и встала на колени. Облокотилась локтями о сиденье и схватилась руками за голову. Её рвало, внутренности выворачивало наизнанку. Кудри просачивались между пальцев, как вода.

– Пить!

Муж не сразу увидел, что что-то не так. Сначала расслабленно покатился. Затем набирал обороты, катался ещё и ещё. После почувствовал что-то неладное, закрутил головой в поисках Марии. Не нашёл и переключился на собственные ощущения.

На пятке съехал носок. Это раздражало и намекало на то, что есть шансы натереть водянистую мозоль. Подкатился к коробке, как раз к тому месту, где оставил беременную жену. Супруг снял один конёк, наклонился, чтобы натянуть повыше и зафиксировать на штанине носок. А тем временем краем глаза засёк изменившуюся позу жены. Сначала обрадовался тому, что нашел её, та никуда без него не ушла, а сидит рядом и любуется им, так, как он любит. Но тут же обеспокоился. Происходит что-то ненормальное. Выпучил глаза и в ужасе заорал:

– Машка-а-а, тебе плохо?

– А что не видно?

– Глинтвейн несвежий или орешки? Ты глинтвейн на вине брала или не соке?

– Здесь только на соке, ты же знаешь.

– Что мне с тобой делать?

– Ничего, ты уже сделал со мной, всё что мог! Отвези меня к воде, я хочу воды, купи воды.

– Тебе купить водички? С газом или без?

– Без газа, у меня же желудок…

– Хорошо, хорошо, хорошо, сейчас, сейчас, сейчас…

Мужчина так и побежал по льду обутый только в один конёк. Поскальзывался и снова вставал, поскальзывался и опять поднимался. Охранник в чёрной куртке остановил героя:

– Куда ты несешься? Украл что-то?

– Мне надо воды для жены, ей плохо, она беременна!

Андрей пытался обогнуть сотрудника, но тот не пускал бегуна, двигался то влево, то вправо. Взял конькобежца за плечи и слегка встряхнул, чтобы обратить на себя внимание.

– Сейчас принесу, вернись к скамейкам, не пугай народ!

Андрей вернулся к супруге, присел рядом на корточки и обнял её, попытался приподнять с колен. С выражения лица воинственность исчезла. Глаза выражали отчаяние, губы вытянулись в трубочку:

– Пожалуйста, вставай!

Мужчина тянул жену за спину на себя. Ему хотелось усадить её на скамейку, не давать стоять коленями на холодной земле:

– Давай ещё немножко.

– Я не могу.

Супруг сдвинул брови домиком, так смотрят на котят или на младенцев:

– Я помогу. Ничего страшного. Всё хорошо, сейчас нам охранник принесет воды. Ещё немножко и всё пройдет.

Мужчине удалось поднять жену на ноги, но та дрожала, как испуганный ребёнок. Высвободилась из объятий и с отвращением выкрикнула:

– Не трогай меня! Отойди!

– Что опять? Что случилось-то?

– Я не знаю. Ты стал совершенно другим! Посмотри на свои руки, видишь?

Андрей поднял руки к небу, под свет софитов. Повернул ладони к лицу и обратно, понюхал каждый палец и запястья, даже засунул нос под куртку, принюхался к телу под одеждой.

– Мань, что не так? Я не понял! Тебя тошнит от моих рук?

– Нет! Твои руки стали совершенно не твоими! Покажи мне!

Молодой человек протянул ей сначала левую, затем правую руку. Маша брала их по одной, ладошки на ощупь оказались очень холодными, а запястья горячими. Девушка подносила пальцы близко-близко к глазам, но того, что её испугало несколько минут назад, не было и в помине.

– Этого не может быть, потому что этого не может быть! Я, что, сошла с ума?

– А что было-то?

– Всё что угодно, только не человеческое!

– О как! А какое тогда?

– Страшное и жуткое! То ли дьявольское, то ли птичье! Ты сегодня казался мне птицей, у тебя будто когти отрасли! Понимаешь, о чём я?

– Нет, продолжай. Когда это произошло?

– Когда ты катался по катку.

Мужик в куртке охранника встал за спиной у Маши и с интересом подслушивал странную беседу: