«Экземпляр», – подумал Вася, наблюдая, как девушка торопливо ступила на трап. Темная, почти до пят юбка, кеды, джинсовка, за плечами объемный рюкзак, в распущенных темных волосах одна прядь выкрашена в темно-фиолетовый цвет. Все это великолепие дополняли массивные серебряные серьги и широкий серебряный же браслет, плотно облегающий запястье.

«Творческая натура», – окрестил про себя прибывшую Вася.

С такими надо быть особенно внимательным, они любят и умеют преподносить сюрпризы. Может, зря ждали этого последнего пассажира? Хотя она симпатичная, даже очень.

– Прошу прощения за опоздание, – чуть запыхавшись, проговорила девушка, поравнявшись с Васей.

– Вы почти вовремя, – включил он обаятельного парня и подал знак капитану.

Вскоре показался помощник – невысокий коренастый мужчина, который ловко убрал трап. Через пару минут катер начал отплывать от берега, покидая Глазго.

Вася окинул взглядом свою группу.

Женатые, москвичи, мачо, медведь с мышкой и творческая натура.

Поплыли!

Опаздывать она не любила, но тут был особый случай. И вроде все вчера распланировала заранее. Знала, что до отплытия погуляет по городу, посмотрит Кафедральный собор, пофотографирует, где-нибудь пообедает – шотландцы обед называют ланчем – и двинет в сторону порта.

В итоге Кафедральный собор был осмотрен, сфотографирован и оценен – все эти готические стрельчатые арки, кружево камня, темные, почти черные от времени стены. Но почему-то он казался совсем не шотландским. Скорее, английским. Тонкая, но весьма ощутимая разница, если учесть, сколько веков Шотландия трубит о своем желании стать независимой. Даже на международных футбольных соревнованиях Соединенное Королевство представлено двумя отдельными командами – английской и шотландской.

Так вот, собор. Он совершенно не подходил Глазго – этому современному индустриальному городу. Собор казался выдернутым из какой-то другой земли и перенесенным огромным краном вот сюда. Почему-то подумалось, что стырили его из окрестностей Шервуда, там, где неподалеку бегал Робин Гуд с луком и стрелами, портя кровь и аппетит шерифу Ноттингемскому. Вот там этот собор вписался бы идеально, а здесь…

Да, с фантазией у нее проблем не было никогда. Собственно, именно фантазия и подвела так, что катер чуть не уплыл без пассажира.

Кафедральный собор был изучен тщательно, но быстро, памятник – колонна великому шотландцу Вальтеру Скотту – сфотографирован и даже зарисован с голубем на голове. Бедный Вальтер! Сколько голубей почтили своим вниманием твое изваяние!

Все это было уже сделано, а времени оставалось еще много. Шопинг? Ланч? Прогулка по улицам?

Тут она увидела рекламу музея транспорта и справедливо решила, что музей транспорта – это гораздо лучше ланча и шопинга. Весьма неожиданное решение при условии, что транспорт никогда не вызывал интереса, и старые автобусы, модели кораблей, машины времен Элвиса и «Битлз» – ну совсем не ее. Просто это неплохой вариант убить время, потому что ходить по магазинам до отплытия скучно, а сэндвич на ланч можно купить везде.

В музее тоже было не сказать что весело. До тех пор, пока она не вышла на задний двор. А там – вода. А там – парусник! Настоящий огромный парусник, и на него можно подняться. Она поднялась… и пропала. У парусника было красивое имя – «Гленли». Его построили в конце девятнадцатого века. Старинный корабль, и мачт много. Сразу чувствуется, как он скучает по плаванью.

Это был один большой восторг – спускаться вниз, исследовать каюты, представлять, что когда-то здесь жил капитан – очень умный и очень волевой человек, который точно знал, каким курсом следовать, который не боялся штормов и читал небо по звездам.

А потом подниматься вверх и задирать голову, чтобы увидеть макушки высоченных мачт и синее-синее небо, и жалеть, что мачты голые, паруса спущены и ветер их сейчас не надует, не поможет пуститься в странствие старому кораблю.

А потом подойти к штурвалу и постараться его покрутить. Сначала подождать, потому что у штурвала стоял белобрысый мальчишка и у него ничего не получилось, пока не помог отец, и дождаться своей очереди – попробовать самой. Сделать усилие, и… штурвал сдвинулся с места. Оказывается, он очень тяжелый и тугой. Для того чтобы им управлять, надо иметь сильные руки. Когда-то именно такие руки вели корабль по водной глади.

А потом долго стоять у бушприта [2] и смотреть на воду, на виднеющуюся вдали бескрайность с мелкой рябью и чувствовать охватывающий дух приключений. На берегу – машины, краны, современные здания, город. «Гленли», наверное, чувствует себя не очень счастливо в таких декорациях. Но смиряется. Позволяет бегать по своим палубам детям, крутить штурвал, трогать обивку, рассматривать компас. Вся жизнь парусника теперь – воспоминания. И он достоин того, чтобы ради него – него одного – приехать в Глазго. Потому что, даже работая экспонатом в музее, «Гленли» дарит непередаваемые ощущения.