– Подъем, засони! Замерзнете!

Пустельга стояла на утоптанной площадке перед мостом в тонкой льняной рубахе. Меч в правой руке, меч в левой. Клинки вертелись, рассекая туман в клочья.

Выпад!

Защита высокой октавой! Меч в левой руке подрезает воображаемому противнику ноги.

Защита квартой!

Укол в голову!

Разворот на носке!

Высокая кварта!

Сдвоенный удар – голова и живот!

Прима!

Косой рубящий в голову!

Воздух дрожал и подвывал, как голодная бруха.

Воительница раскраснелась, в глазах светился юношеский задор.

Сейчас она не уступила бы красотой ни одной девочке из «Розы Аксамалы».

Кроме Фланы…

Кир вздохнул. Решительно откинул плащ. Расстегнул куртку, потянул меч из ножен.

– Ага, Малыш! – обрадованно воскликнула Пустельга. – Иди сюда!

Улыбнувшись, тьялец отсалютовал ей мечом.

Несколько мгновений он еще видел, как из нагретых за ночь гнезд выбираются их товарищи по отряду и новые соратники вроде следопыта Шпеня, а потом клинки Пустельги всецело приковали его внимание. Воительница рубилась в полную силу, как делала все в жизни, и, чтобы не остаться без носа или ушей, приходилось напрягать все мастерство.

– Молодцы! – одобрительно крякнул Лопата.

– Ничего. Получается, – согласился Кулак.

Обменявшись парой десятков выпадов, защит, рипостов, Кир почувствовал, как пот сбегает между лопаток. И правда, нет лучшего способа согреться, как погонять друг дружку по кругу с остро отточенными железяками.

– Эх, где ж мои… энтого… шешнадцать лет? – с нескрываемой завистью протянул Почечуй. И вдруг гаркнул: – А-ну, хорош! Делом займитесь!

Гвардеец отскочил, повторно отсалютовав Пустельге, изысканно поклонился и вложил меч в ножны.

– Ух, дед! – рыкнула воительница. – Такую забаву обломал! Вот уж обрежу тебе бороду!

– Ушпеешь… энтого… За оштроухими очередь… энтого… жанимай! – весело отозвался коморник.

– Хво’ост нести? – послышался картавый голос студента-каматийца, и Киру вдруг стало стыдно. Как и предрекал ночью кондотьер. Как он догадался, что удирал не Вензольо? Или вправду ясновидение прорезалось?

Помимо воли тьялец поймал взгляд Антоло – у студента на щеках полыхал румянец, вызванный явно не утренними упражнениями с оружием. Ага! И тебя проняло…

Подхватывая куртку, Кир побежал к реке умываться. Спустился с обрывистого берега – хоть здесь у малочисленного отряда нашлось преимущество перед любым врагом, атакующим с левого берега – и, присев на корточки, быстро поплескал в лицо холодной и мутной водой. Видно, высоко в горах, откуда безымянная речушка берет начало, шли дожди. А вот, кстати, еще одно преимущество – если уровень воды поднялся и течение усилилось, разумное существо не полезет форсировать ее вплавь.

– Это, конечно, если считать дроу разумными существами! – донеслось сверху.

Кулак? Нет, ну точно ясновидец!

– Просто я тоже о другом думать не могу! – подмигнул кондотьер в ответ на изумленный взгляд парня. – Последний бой последним боем, а хотелось бы все-таки победить. Ну, или не проиграть… Эй, вы что там удумали?

Седобородый повернулся, сразу делаясь суровым и непреклонным. Придерживая ножны с фальчионом шагнул прочь от обрыва.

Кир набросил на плечи куртку – в рукава попадать все равно некогда – и полез вверх. Ему не повезло – поскользнулся и вымазал штанину в желто-охристой глине.

У моста яростно спорили лейтенант дель Прано и Антоло.

Первого сопровождал десяток перевязанных, хромающих солдат (так и просилось название – инвалидная команда), а рядом со вторым замерли следопыты, сжимающие луки с натянутой тетивой, и оба каматийца – Витторино и Вензольо.

– Приказ генерала! – потрясал кулаком дель Прано у самого носа студента. – По какому праву?!

– Плевал я на такие приказы! – Табалец вцепился в рукоятку шестопера.

Со стороны армейского обоза спешил еще десяток солдат во главе с самим делла Робберо, а к студенту на помощь подходили Кулак, Пустельга и Лопата с Кольцом.

«Не хватало еще драку затеять и, не дожидаясь дроу, друг дружку перебить… Вот чудненько будет!»

– Именем империи! Дорогу! – настаивал лейтенант.

– Мост рушить не дам! – наклонил голову, словно бодаться собрался, Антоло. Да уж, эти табальцы упрямые на зависть даже своим любимым баранам – если упрется, то с места не сдвинешь. Кирсьен припомнил лестницу в «Розе Аксамалы».

– Приказ генерала! – Дель Прано попытался оттолкнуть студента с дороги.

– Плевать мне на твоего генерала! – Тот вцепился в запястье офицера, крутанул.