— Извините… мэтр… — Молодой человек перевел взгляд на стоявшую в углу изящную статуэтку единорога.

— Что-то не так? — обеспокоился Ень-Иро. Как ни странно, но для прожженного ювелира, в чьих жилах текла кровь мудрых эльфов и пройдох-людей, он был несколько наивен.

— Все в порядке, мой дорогой. Так, легкое недоразумение. — Чародей встал между Локо и женщиной. — Приветствую вас, прекрасная Тизария, — склонил голову Каяс перед дамой.

— Здравствуй, старый друг! — Хозяйка приобняла Скорпо за плечи. — За прошедшие четыре года ты ничуть не изменился: все так же появляешься неожиданно и все так же учтив и галантен.

— Издержки профессии… — поклонился маг.

— Что я слышу? — удивленно вскинула густые длинные брови хозяйка дома. — Учтивость и галантность уже стали издержками профессии? Боги, неужели ты сменил ремесло?

— Я имел в виду, что появляюсь неожиданно… — покраснел Каяс.

— Тизария, прекрати смущать гостя! — расхохотался Ень-Иро, призывно хлопая в ладоши. — Эй, Поакор, вина для гостей!

— Надеюсь, мэтр Скорпо все так же предпочитает красное зерстское, чуть-чуть разбавленное водой? — Старый слуга выставил на инкрустированный стол оплетенную бутыль и три высоких бокала темно-синего стекла.

— Молодые люди, ужин ждет вас наверху, в вашей комнате. — Старик приглашающе повел рукой. — Пойдемте, я провожу.

— Он что, научился читать мысли? — кивнул вслед ушедшим Скорпо.

— Поакор с нами уже не один десяток лет. И он самый лучший и преданный слуга из всех, кого я видел. — Полуэльф, разлив вино, первым поднял бокал. — За встречу!

— Не в обиду тебе будет сказано, дорогой Девин Каяс, — хитро прищурилась Тизария, — но ты ведь посетил Уилтаван не только для того, чтобы повидать старых друзей. Ведь так?

— Ты же рискуешь, милый друг, — поддержал жену Ень-Иро. — Насколько я помню, по закону ты имеешь право посещать город только перед Праздником Зимнего Равноденствия. А сейчас… — Он указал за окно, где на яблонях наливались соком плоды.

— Значит, я опять все перепутал… — обреченно вздохнул Девин Каяс, — а что вы хотели? Вечное недоедание, жизнь в обветшалых хижинах, постоянно на ветру, в снегу. Конкуренция опять же…

— Давайте о заботах и проблемах потом! — По новой наполнил бокалы ювелир. — Сейчас нам подадут еду. Поверь мне, не всегда стоит смешивать приятное и не очень.

После ужина волшебник в сопровождении гостеприимных хозяев прогуливался по саду ювелира. Обговорив с супругами последние новости, Скорпо перешел к делу.

— Значит, ты хочешь оставить мне этого паренька? — нахмурился Ень-Иро.

— Мой друг, Локо нравится мне не больше, — сорвал с ветки аппетитно пахнущее яблоко гость. — Но, увы, мне он будет только мешать. Не след ему видеть то, чем я собираюсь заниматься с Инваром. Магии он не научится, а проблем будет создавать достаточно.

— Понимаю, — кивнул полуэльф, — а так как ты пообещал его матери позаботиться о мальчике, то решил подарить мне ученика? Полагаешь, искусству ювелира он сможет научиться?

— Искусству — вряд ли, ремеслу — наверняка.

— Хотелось бы все же талантливого человечка, — призадумался мастер.

— Ень-Иро, клянусь, что как только в следующий раз попаду на ярмарку в Гольлоре… — торжественно начал чародей, — я найду тебе что-нибудь подходящее.

— В Гольлоре? На ярмарке? — наивно посмотрел ювелир на волшебника.

— Дорогой, мне кажется, что наш гость просто шутит. — Женщина укоризненно взглянула на Скорпо.

— А, понял! — рассмеялся Ень-Иро. — Мэтр, вы, как всегда, полны остроумия! — Отсмеявшись, он продолжил: — Вот ежели этот… как его… Локо! Так вот, если этот Локо не справится, что мне прикажете с ним делать?

— А что хотите, — надкусил яблоко маг, — хотите — закоптите, хотите — зажарьте на вертеле. Желаете, перекиньте его другому… мастеру. На самый худой конец можно пристроить его в городскую стражу, там ума большого не надо, так что не пропадет. Но я уверен, что до этого не дойдет.

— Мне идея про жаркое очень понравилась, — взяла мужчин под руки Тизария. — Все нынче так дорого! Милый Каяс, вы не представляете, сколько с меня запросили на прошлой неделе за окорок. Разориться же можно!

— Да?! — непонимающе нахмурился ювелир. — И сколько?

Как ни напрягался Локо, прижимая ухо к толстому оконному стеклу, он так и не смог разобрать, о чем говорил и почему так заразительно смеялся Каяс с ублюдком-эльфом и его бабой. Единственное, что не подвергалось сомнению, это то, что речь шла о его судьбе.