– Это рискованно, Тесс, я же говорил. Приводы нужны для межзвездных перелетов. Их точность оставляет желать лучшего. В одной системе им тесновато. Погрешность слишком высока, можем угодить прямо в планету. А потом, коммандер Риз настойчиво просила меня пока повременить с подобными полетами.

– С каких это пор мы ее слушаемся?

– Она просто так просить не станет.

Последней к завтраку спустилась Саманта. Судя по всему, она только побывала в душе, так как сейчас усердно вытирала мокрые взъерошенные волосы полотенцем.

– Простите, ребят, я что-то задрыхлась сегодня, – улыбнулась она своей широкой улыбкой и игриво посмотрела на Рэя.

– Моя крутобедрая принцесса наконец проснулась! – воодушевилась Тесс и похлопала ладонью по дивану рядом с собой. – Ну давай, моя девочка, садись рядом с тетей Тесс и поведай мне о своих ночных приключениях!

– Тесс, ты случайно не хочешь пойти проверить груз? – предложил ей капитан, слегка подвинув Валькирию и сев рядом с чаем в одной руке и бутербродом в другой.

– А чего ему сделается-то? Пусть вон толстый жиртрест этим займется, – кивнула она в сторону Майка. – А ну-ка давай, десять кругов по грузовому отсеку!

– Может, просто дашь всем спокойно поесть?

– …Нет, – поразмыслив несколько секунд, коротко ответила пиратка и откусила половину бутерброда в руках Рэя.

После завтрака вся команда, как всегда, разбежалась по своим местам, у кого они, по крайней мере, были. Лео не покидал мостик управления, чуть позже к нему присоединился Рэй. Джина наводила порядок в медицинском отсеке, Саманта снова что-то ковыряла в инженерном, постоянно пытаясь усовершенствовать возможности корабля. Даже для Тесс нашлось дело – она занялась калибровкой вооружения Странника. Лазерные турели, к счастью команды, уже не использовались много времени, но их нужно было содержать в хорошем состоянии. Этим-то и занялась пиратка при всей своей большой любви ко всему стреляющему и взрывающемуся.

Майки же, переделав все дела, решил немного времени посвятить себе и принялся заниматься на тренажере в грузовом отсеке. Он, как и кэп, любил проводить время в одиночестве, хоть это удавалось нечасто, особенно здесь, в ограниченном пространстве корабля. Но свою каюту, как и Странник в целом, он считал настоящим раем. В его доблестном военном прошлом не было места личной жизни. Даже во время службы на боевых фрегатах Браун не пользовался привилегиями офицера и не жил в отдельной каюте, как другие, предпочитая проводить больше времени со своим взводом и вместе с ними ночуя в кубрике. Этим он завоевал уважение простых солдат, пусть и столкнулся с непониманием со стороны других офицеров. Каждый его солдат был для Майка частичкой его самого. И потеря каждого бойца была для него как потеря частью собственной души. Он помнил всех поименно, всех своих солдат, кто погиб тогда в сражениях с сепаратистами, несогласными с гегемонией Федерации. Большинство из них были совсем юными парнями, чуть ли не впервые взявшими в руки оружие. Увы, это была война, люди гибли. За что? Майк и сам всегда задавал себе этот вопрос. Когда-то он считал, что дерется за правое дело, но со временем многое в его голове поменялось.

Война осталась позади. Все эти страшные события кровавых боев и остались далеко в прошлом, но только не для тех, кто в них участвовал. Только не для Майка. Отголоски тех битв по-прежнему напоминали о себе, то и дело всплывая в голове. Вот и сейчас Браун прокручивал перед своими глазами все то, что некогда пришлось пережить ему и его солдатам. Он не мог этого забыть, да и не хотел. Призраки прошлого часто не давали ему покоя. Он помнил каждого, каждый предсмертный крик, каждый последний вздох тех молодых парней, что буквально умирали у него на руках. Пустые взгляды, устремленные в небо. Бездыханные тела, истекающие кровью. Зачем? Кому все это было нужно? Браун готов был отдать свою жизнь за каждого из этих ребят. Он всегда лез в самую гущу боя, прикрывая своих солдат. Но как это ни парадоксально, судьба распорядилась иначе. Майк остался жив, каким образом, он и сам не понимал. А вот многих его бойцов уже давно не было в живых. Винил ли он себя в их смертях? Возможно. Но это была война, где даже правильное решение не всегда приводило к положительному результату. И они все знали, на что идут.

Так или иначе, служба в космопехоте открыла Майку глаза на многое. Многие его старые друзья, что учились с ним вместе в военной академии, уже давно стали старшими офицерами, хотя далеко не всем было суждено оказаться в эпицентре сражений, как ему. Браун не любил рассказывать о боевых действиях, всегда указывая на то, что болтают об этом только те, кто настоящих боев и в глаза не видел. Вспоминать об этом он тоже не любил, но вспоминал. Иначе он не мог.

Ему прочили успешную карьеру военного. Но после окончания срока своего контракта Майк, несмотря на весь свой безупречный послужной список, покинул войска. Он изменился, он стал другим. Военная карьера была ему не нужна. Он уже не понимал, за что он сражается, а главное, во имя чего гибнут его люди. Это была не война за свободу, за жизнь, за свой дом или за своих близких. За что же тогда? За амбиции зажравшихся политических шишек? За бизнес-магнатов, которые наживают себе состояния на страданиях других, прикрываясь лозунгами о патриотизме? Вот за что на самом деле люди отдавали свои жизни, сами порой этого не понимая. А победителями в этой войне были отнюдь не солдаты. Они были лишь средством, инструментом, расходным материалом в интересах тех, кого Майк теперь проклинал.

И он ушел, просто ушел, навсегда оставив в прошлом военную службу, забрав с собой только имена тех несчастных молодых ребят, что делили с ним все тяготы суровой жизни настоящих бойцов.

Однако его безупречная репутация офицера помогла ему найти совершенно иное место в жизни, о котором он не мог даже подумать. Возможно, где-то глубоко в душе Майк надеялся, что, отправившись к другим звездам, он сможет убежать от ужасов своего прошлого. Но он ошибся, от себя убежать было невозможно даже на другой край галактики. Тем не менее его жизнь в корне поменялась, и он нашел себе новых друзей. А главное, нашелся человек, который перевернул его жизнь и заставил очень многое переосмыслить. Тогда, восемь с лишним лет назад, Алекс Рэй показался Майку безрассудным юнцом. И действительно, на его фоне Браун казался этаким закаленным жизнью старцем. Майк очень удивился тогда, как этому неформалу доверили командование одним из первых звездолетов. Это только недавно Майк узнал, каким образом Рэй вообще попал в программу, а тогда это казалось ему полным абсурдом. Майк не относился к нему всерьез, но мнение его изменилось уже через несколько дней общения с ним. Рэй был совсем не таким, каким казался на первый взгляд. Он был как одинокий волк, ни семьи, ни друзей. Предоставлен сам себе. Брауна поразила настойчивость и закаленный характер этого паренька. А узнав его получше, Майк обнаружил, что он еще и очень добрый и благородный человек. Поначалу Браун думал, что ему придется взять молодого капитана на поруки, но все оказалось совсем иначе, и Майк сам очень многому научился у него. Они стали не просто членами одного экипажа, но и лучшими друзьями. Они дополняли друг друга, каждый видел в другом то, чего не хватало ему самому. А потеря родных в прошлом и старые шрамы, которые успели получить оба, несмотря на молодой возраст, лишь сблизили их. Майк знал Алекса как никто другой, только ему Лекс доверил все подробности своей жизни, о которых больше не знал никто.

Браун сбился со счета, сколько он уже сделал подходов. В мышцах чувствовалась приятная натруженность. «Отличная была идея Валькирии притащить сюда эту бандуру, – подумал он. – Хорошо помогает перезагрузить мозг, отвлечься от повседневной суеты, да и держать себя в форме».

– Качайся, не качайся, я не перестану называть тебя жирдяем, – высокая девушка с ирокезом спустилась в грузовой отсек.

– Хочу заверить тебя, Тесс, ты последняя, чье мнение меня вообще интересует, – спокойно ответил Майк, встал из-за тренажера, взял висевшее на нем полотенце и вытер с лица пот. – Тебе самой-то еще не надоело?