– Льет как из ведра, – прокомментировал Син. – Желаете что-нибудь выпить, чтобы внести капельку радости в вашу жизнь.

– И капельку алкоголя в организм, чтобы успокоить нервы, – добавил Хэнк. – Почему нет?

За то время, что понадобилось «КЕ-2» для пересечения Тихого океана, они стали тут завсегдатаями, поэтому им не пришлось делать заказ. Син налил в стакан большую порцию джина «Гордон», добавил дольку лимона и лед, сверху налил тоник «Швепс» и поставил стакан перед Френсис. Хэнк, который рассеянно бросал в рот орешки, получил шотландское с содовой.

– День начался, – прокомментировал он, пригубив виски.

– Но еще не закончился, сэр, далеко не закончился.

– Премного тебе благодарен, Син. Я ценю в людях наблюдательность.

– Всегда рад услужить, сэр.

Они пили не спеша, наблюдая, как бармен режет лимоны, потом готовит большой графин с «Кровавой Мэри». Син несколько лет проработал в Нью-Йорке, к радости пассажиров-американцев, которым не нравилось, когда в мартини наливают теплое белое вино или пиво подают с температурой человеческого тела. Эти радости Син приберегал исключительно для англичан, так что выполнение одинаковых заказов существенно разнилось в зависимости от акцента клиента.

– Знаешь, что я сейчас чувствую? – Френсис держала стакан двумя руками, вглядываясь в его дно. – У меня такое ощущение, ужасное ощущение, будто кто-то ходит по моей могиле. – Хэнк накрыл ее руку своей, сжал. – Я знаю, звучит это глупо, и я никогда не верила в женскую интуицию и все такое. Но вот теперь, в этот самый момент, на меня накатывает жуткая депрессия… и вроде бы без всякой на то причины.

– Наоборот, причина есть, и очень веская. С этими нацистами на борту и теми, кто еще должен прибыть, только и жди какой-то заварушки, поэтому тебе не стоит себя корить. Это мне следует винить себя за то, что позволил тебе участвовать в этой авантюре.

Френсис покачала головой.

– Нет, мне было бы куда хуже, если бы сейчас я сидела дома и волновалась о тебе. Гораздо лучше, что ты рядом, а из депрессии я выйду. Давай вернемся в каюту и немного расслабимся.

– Ты права. Лучшего способа борьбы с депрессией не найти. – Он взглянул на часы. – Я должен встретиться с Гинзбергом через три часа и передать ему последние пленки.

– Значит, времени нам хватит. Пошли.

Хэнк встал, оставил на стойке какие-то деньги. Син помахал им вслед. Ближайший лифт находился в соседнем холле, так что им не пришлось выходить на палубу.

– Ты уже побывал в каюте Гинзберга? – спросила Френсис.

Хэнк покачал головой.

– Нет, мы встречаемся в одном и том же месте – в мужском туалете на шлюпочной палубе. Я знаю, это похоже на кино про шпионов, но срабатывает. Там никогда никого нет, я отдаю пленки, и мы выходим порознь. Если на пленках, полученных в прошлый раз, есть что-то новое, он мне рассказывает. Но пока мы вроде бы уже выяснили все. Думаю, новая информация появится, когда мы выйдем из Акапулько.

Хэнк держал ключ наготове и открыл дверь, как только они подошли к каюте. Отступил в сторону, пропуская вперед Френсис.

– Должно быть, Роберт перестилал постели, – сказала она. – Задернул шторы и погасил свет.

Она включила лампу и ахнула. Леандро Диас поднялся со стула, на котором сидел.

– Пожалуйста, не бойтесь. Я – партнер вашего мужа.

– Это правда. – Хэнк закрыл дверь, запер на ключ. – Но мне бы очень хотелось, чтобы вы стучались, прежде чем войти. Незачем пугать Френсис.

– Я очень сожалею, пожалуйста, извините меня. – Диас поклонился Френсис. – Но я не хотел, чтобы меня видели. И вошел в каюту, когда убедился, что за мной никто не наблюдает.

– Так у вас есть ключ от нашей каюты! – сердито воскликнула Френсис.

– Нет. Но я умею открывать замки.

В этот самый момент открылась дверь спальни и из нее вышли Хосеп и Консепсьон.

– Все лучше и лучше. – Голос Френсис стал холоден, как лед. – Вам понравилась наша спальня? Двоим там очень удобно или вас было больше?

– Френсис, пожалуйста. Эти люди пришли сюда не за этим.

– Неужели? Пусть так, но я как-то привыкла к тому, что в спальню посторонние не заходят. Приличные люди так не поступают.

Тут она замолчала, увидев, что этим незнакомцам совершенно безразличны ее чувства. Пересекла комнату и выместила свою злость на шторах, с треском их раздвинув, а потом, глядя на ливень, забарабанила пальцами по стеклу.

– Ладно, Диас. Что вы тут делаете и кто эти люди? – спросил Хэнк, с трудом контролируя распирающую его злость.

– Это мои уругвайские партнеры…

– Тупамарос? – спросил Хэнк.

– Да, – ответил Хосеп, шагнул к столу, снял телефонную трубку. – Вы позволите воспользоваться телефоном? – Номер начал набирать, еще спрашивая. Хэнк промолчал. Хосеп произнес несколько слов на испанском и положил трубку. – Я рад, что у нас наконец-то появилась возможность встретиться. И обменяться информацией. У вас есть что сказать нам?