– Брось, Ричи, – сказал Джордж. – Это просто абстиненция. Тебе надо прекращать пить.

– Всем надо прекращать пить, – скорбно заметил Пол.

– В России это труднее, чем где-либо, – покачал головой Вепрев. – Так вы точно уверены, что не хотите прогуляться? А на природу скататься? Свежий воздух, лыжи, санки… Я попрошу кого-нибудь прислать к вам вместо меня. Ну, если не на природу, то хотя бы просто по Москве прогуляться…

– Сегодня мы хотим торчать в гостинице и ждать решения вашего босса, – твердо сказал Джон. – И не пить.

– Ну ладно, – сказал Вепрев. – Есть другой вариант. Не хотите гулять по Москве, Москва придет к вам сама. Вы можете оставаться здесь, но при этом знакомиться с нашими людьми. У нас такие люди!… У себя вы таких не увидите. Ученые, космонавты, артисты, и все как на подбор – энтузиасты и бессребреники.

– Почему? – спросил Пол.

– Что «почему»?

– Почему они все бессребреники?

– Да потому что у нас платят всем примерно одинаково – и гениям, и дуракам, и работягам, и лоботрясам. И хоть это, конечно, неправильно, но уж если человек создает что-то прекрасное, интересное, из ряда вон выходящее, то делает это точно не из-за денег, а из любви к своему делу. Я уверен, вам будет интересно пообщаться с такими людьми.

– Извини, Брайни, только не сегодня, – сказал Пол и залпом осушил стакан воды.

– А вот я бы кое с кем тут повстречался, – неожиданно высказался Джордж.

– С кем? – насторожился Вепрев, поднимаясь из кресла. – Заказывай.

– Меня интересует Лев Термен, – заявил Джордж.

– Кто?! – удивленно выгнул бровь Бронислав. Никогда он не слышал этого имени, а уж он-то в каких только сферах не крутился и, казалось, знал в СССР каждую, хоть чем-то выдающуюся собаку.

– Лев Термен, – повторил Джордж так, словно назвал имя человека известнейшего – как минимум нобелевского лауреата или чемпиона мира по фигурному катанию.

– А, Термен, – кивнул Вепрев, решив не выказывать своей неосведомленности. – Хорошо. Он подойдет. Сразу после обеда. А я с вами на сегодня прощаюсь.

Ровно в три в дверь постучали, и в номер Джорджа и Рин-го, который сегодня стихийно стал «штабным», вошел седенький худощавый человек лет семидесяти в круглых, как у Джона, очках. В руках у него был небольшой коричневый чемоданчик.

Он легонько поклонился, хитро улыбнулся и представился:

– Лев Термен, к вашим услугам.

В его английском явственно сквозил американский акцент.

– Товарищ Вепрев сказал, что вы хотите меня видеть, и вот я здесь. Надо отдать должное настойчивости вашего друга. Разыскать меня довольно трудно. По официальной версии я умер в Нью-Йорке еще в тридцать восьмом. Даже в Большой советской энциклопедии так написано.

Джордж шагнул ему навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия.

– Джордж Харрисон, – представился он. – Это я попросил найти вас. Мне о вас рассказывал Роберт Муг. Он считает вас гением и своим главным учителем.

– Приятно это слышать, – с достоинством отозвался Термен. – Хотя, честно говоря, мне агрегаты господина Муга кажутся ужасно громоздкими.

Джордж уже успел рассказать остальным о том, кто такой Лев Термен – русский инженер и музыкант, пионер в создании электромузыкальных инструментов. «Если бы не он, – сказал он, в частности, – „Эбби Роуд" звучал бы очень хило».

Еще Джордж знал о Термене, что в тридцатых тот жил в Штатах, занимался там производством своего главного детища, инструмента «терменвокс», был баснословно богат и женат на чернокожей танцовщице. Но потом внезапно куда-то исчез.

Именно этими поворотами судьбы Термен и заинтересовал Джорджа.

– Вставайте, пьяницы несчастные, – обернулся он к остальным. – Познакомьтесь с великим человеком. Если бы не Лев, у нас не было бы синтезаторов. И что бы мы тогда сейчас играли?

– Честный рок-н-ролл, – пробурчал Джон, но к гостю подошел и подержал его руку в своей.

Его примеру последовали Пол и Ринго. Джордж виновато развел руками:

– Не обращайте внимания на этих невеж. Вчера на банкете они основательно перебрали и соображают сейчас туговато.

– Да, меня Бронислав Валерьянович предупредил, – покивал Лев Сергеевич. – Я тут кое-что захватил, попробую вам помочь. – Он подошел к телефону и набрал номер. – Добрый день. Это буфет? Тут гостям из Англии требуется ваша помощь. У вас случайно не найдется капустного рассола? Прекрасно, несите его как можно скорее. Хотя бы литр. Комната семьсот тринадцать. Ждем-с.

– Рассол мы уже пили, – трагически сообщил Ринго. – Ноль эффекта. Жизнь все так же отвратительна.

– Спокойствие, юноша, – жестом остановил его Термен. – Пили, да не тот. Его еще зарядить надо. Помню, когда мы с Лениным на терменвоксе «Жаворонка» в две руки сыграли, то так расчувствовались, что зашли в кабачок да и наклюкались там до зеленых соплей. Только моим заряженным рассолом потом и спаслись.

Джон посмотрел на Термена поверх очков.

– Простите, где это вы с Лениным напару играли? В мавзолее?