Ужин прошёл, а воспоминания остались. Идя по коридорам, я иногда закатывалась неуемным смехом, пугая прислугу. На сей раз, при встрече, в меня ничего не летело — от меня лишь шарахались и пытались слиться со стенами. Получалось хорошо, особенно с белыми. Не знаю, чем я так страшна, но при моём приближении они все бледнели и начинали трястись.

В комнате ждал сюрприз. С первого раза я не поняла, что произошло. Несколько раз измерила покои шагами. Что-то не то… Что-то мне не нравится… А что может не нравится? Ничего ведь не изменилось? Аура. Аура у комнаты другая. Но ничего, что её портит, не вижу. Тогда я резко одернула ковер. Под ним красовалась пентаграмма. Символы нарисованы смазано, неверно. Настолько всё плохо, что я даже не понимаю, для чего она нужна. Заклинание явно работать так не будет, но фон комнаты гадит.

Я быстро сообразила, что к чему, забежала к девушкам и спросила имена горничных, приставленных к нашим комнатам.

* * *

— Жозефина, что это? — спросила я у горничной, которая явно не понимала, зачем её позвали.

— Извините, Госпожа, я понятие не имею. Наверное, что-то магическое.

Я внимательно следила за девушкой. Она выглядела спокойной и непонимающей.

— Хорошо, иди.

Следующей позвали Габриэль. Она также никак не отреагировала на каракули на полу. Тогда подошла последняя девушка — Лиран. Вошла она осторожно. Её руки тряслись, глаза бегали туда-сюда, лицо потеряло краски.

— Что это?

— Не знаю! — резко отрезала она.

— Выверни карманы.

— Зачем? У меня ничего нет, что вам может понравится.

— Выверни.

Горничная бросилась к двери, но я оказалась быстрее. Засунув руки в передник, я вытащили оттуда кусок мела.

Девушка бухнулась на колени, и, заливаясь слезами, начала просить о пощаде. Всё стало ясно как белый день.

— Меня заставили! Я не хотела! Я хочу жить! Умоляю, не убивайте!

— С чего ты взяла, что я убью тебя?

— Как же… Вы ведь валькирия…

— Это не делает меня убийцей. Прекрати плакать.

— Вы… Не будете трогать меня?

— Не буду, — заверила я, пытаясь отнять юбку из рук Лиран. — Встань и иди отсюда, я хочу спать.

— Я не забуду вашей доброты!

* * *

Утро наступило на одеяло, стащив его с моей тушки и заставив поджать ноги под себя. Холодно, однако, у воронов.

— Вы встали? — спросила меня Лиран. Я вытаращилась на неё во все глаза. — Извините, что потревожила. Я приготовила платье и ванну. Я хочу искупить свою вину… Позвольте мне стать вашей личной горничной! Я могу всё! Убираться, делать массаж, прическа, макияж — всё могу!

— Э… — я всё ещё изумленно смотрела на служанку. Её чистые голубые глаза излучали искреннее желание помогать. Она явно волновалась, теребя фартук. — Спасибо. — выдавила я, вылезая из кровати и тащась в уборную.

Платье девушка выбрала нежно розовое, легкое и прекрасно подходящее под время суток. Ещё раз поблагодарив труженицу, я разрешила ей идти, а сама отправилась на завтрак.

Завтракать с правителем — это проблема, завтракать с Верховной Валькирией — это беда, завтракать с главным советником вампиров Каэлем Винсконским — катастрофа.

— Ты что тут забыла? — выплюнул кровосос, встав из-за стола.

— Я тебя могу о том же спросить! — отозвалась я, вперившись в него недоброжелательным взглядом.

Советник вампиров — мой нерадивый жених. Когда мне было десять, сие недоразумение прибыло в мой дом и попросило руки. Он хотел заключить помолвку, а когда я вошла в силу и заняла место Верховной, то мы бы сыграли свадьбу. Моя мама ахнула, прикрыв меня своим телом, Леди Мариэла, взглянув на эту картину, лишь покачало головой и отправила его куда подальше. Так и разругались вампиры и валькирии. Моя мать была сестрой Верховной Валькирии, а я — её наследницей, так как своих детей у тёти не было. Но после войны и та, и другая пропали. Маму не нашли, а Верховную убили. Так я и стала в двадцать главной валькирией. Самой молодой в истории земель. По сей день вампиры не жалуют моей персоны. Обоюдно, надо отметить.

— Я отказываюсь делить стол с ней!

— Ну уж нет, это я отказываюсь. Заметь, тебе уже второй отказ от меня прилетает, — усмехнулась я, вылетая за дверь в коридор.

После войны он неоднократно навещал меня, сначала просто поддерживал, а потом стал намекать на свадьбу. Кукиш, который я скрутила и показала ему, он запомнил навсегда. Меня обильно полили грязью, назвали несуразной малолеткой-неудачницей, посмеялись над моей плоской фигурой и сделали вид, что я больше никто. Фигура изменилась, превратившись в красивую и женственную. Грязи и не было, где он её только нашел? Неудачницей я уже давно не была, а вот выгодной невестой быть не перестала. Но воспоминания остались. Остались и осели, пустив корни. Со мной пытались мирится. Цветы, шоколад, украшения — вся комплектация букетно-конфетного периода, которая каждый раз возвращалась назад. Адресат злился, но отправлял подарки в удвоенном размере. И тогда я начала складывать их в один мешок. Туда летело всё! Но потом это „всё“ полетело в него самого. Когда тот на радостях навыдумывал себе счастливые годы супружеской жизни и прибыл в мои земли, увесистый мешок полетел в него, вынося не только за дверь, но и за пределы валькирьских земель. Больше судьбу он не испытывал. Трус.

Завтракала я у себя, а потом, поймав момент, просочилась в кабинет Лератфана.

— Леди Мея, вам чего?

— Наверное, это не моё дело, но что здесь делает советник?

— Он также, как и вы, будет наблюдателем отбора. А что?

— Вы хотите сказать, что и вампирессы будут участвовать?

— Да, именно это я и хотел сказать.

Меня спровадили в коридор, сославшись на очень важные дела. А мне и не хотелось задерживаться. Я погрузилась в свои думы. Зачем вампирши? К чему мы? Зачем вообще весь отбор? Вопросов всё больше, а ответы заныкались по углам и вылазить на свет не хотят.